— Я не буду вызывать полицию. Это исключено.

— Почему? — спросил Вано. — У тебя папа адвокат, он тебя отмажет. Наверняка у него всё схвачено — и в полиции, и в суде, и в СИЗО.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь! — взорвался Рафаэль. — Глеб не будет меня отмазывать! Он задушит меня собственными руками — для него виновники ДТП хуже Чикатило! Он просто повернут на безопасной езде, для него это самая больная тема! Его родители погибли в автокатастрофе!

И Вано, и мистер Биг заткнулись, осмысливая услышанное. Надя, кусая губы, смотрела в зеркало на человеческое тело, лежавшее на обочине, куда его отбросил страшный удар. Коляска оказалась тележкой из супермаркета. Видимо, человек, возвращался из ночного магазина с покупками. По асфальту разлетелись бутылки.

— Ну допустим, — сказал Вано. — Но он может посоветовать другого хорошего адвоката. Отделаешься условным сроком.

— Ты идиот? — злобно спросил Рафаэль. — После анализов я загремлю в тюрьму по полной. Ты представляешь, какой у меня коктейль в крови?

— Нет, — ответил Вано. — А какой?

— Гремучий!

— Хватит трепаться, — сказал мистер Биг. — Езжай отсюда, пока полиция не приехала. У меня тоже не всё в порядке с анализами. Если предки узнают, то отберут кредитку и отправят в деревню к деду. А он генерал в отставке, с ним лучше не связываться. Заставит копать картошку и читать «Преступление и наказание». Оно мне надо?

Тело на дороге содрогнулось. Надя охнула, распахнула дверь и, не слушая никого, бросилась к пострадавшему. Рухнула на колени и наклонилась к человеку — это была женщина лет пятидесяти. В нос ударил запах алкоголя, табака и давно немытого тела. Бездомная, которая собирала ночью пустые бутылки и складывала в железную тележку. Надя отшатнулась от вони, но поборола брезгливость и убрала с лица женщины волосы, запачкав пальцы в крови. Пострадавшая моргнула и медленно перевела взгляд на светлеющее небо. Распахнутые глаза застыли в мертвенной неподвижности. Искать пульс не было смысла.

Задрожав всем телом, Надя оглянулась на джип, из которого парни так и не вышли.

— Быстро вернись! — скомандовал Рафаэль, высунувшись из салона. — Или мы уедем без тебя!

Она встала и, спотыкаясь на высоких каблуках, побрела к машине. Села, захлопнула дверь.

— Ты убил женщину. Она ещё нестарая, просто бездомная.

— Бомжиха? — переспросил Рафаэль, заводя двигатель. — Плевать. Кого интересует какая-то бомжиха? Никто не будет рыть носом землю, чтобы нас найти.

— Ты убил человека! Ты что, не понимаешь? — закричала Надя, растопырив окровавленные пальцы. — Насмерть! Убил! Человека!

* * *

Они высадили мистера Бига и Вано на Ленинском проспекте и покатили домой. Рафаэль всё время ёрзал на водительском месте, выискивая неразбитый участок стекла, чтобы видеть дорогу. Надя подавленно смотрела на мелькавшие кусты и деревья. Она в эту ночь потеряла невинность и свою глупую влюблённость в двоюродного брата, а кто-то потерял жизнь. И теперь эти два события так и останутся навечно связанными — смерть и её первая любовь.

Она вытерла пальцы о подол сверкающего платья.

— А у меня была кровь? — спросила тихо.

— Что? Какая кровь?

— Когда ты меня… — она сглотнула комок в горле. — Кровь была?

— Немного.

И у женщины было немного. Наверное, она умерла мгновенно и не успела истечь кровью.

— А мне было больно?

— Нет. Тебе всё понравилось. Ты была в восторге. Смеялась. Требовала продолжения, пока не вырубилась.

— Я ничего не помню.

— Тем лучше. На твоём месте я бы радовался, что ничего не помню. Это не тот факт биографии, которым следует гордиться.

Они подъехали к дому, но Рафаэль не стал загонять машину в гараж. Он проехал к домику прислуги и заглушил мотор. Повернулся к Наде. Предрассветное сияние делало его глаза блестящими, щёки розовыми, а волосы — серебристыми. Ничего более красивого и отталкивающего Надя в своей жизни не видела. Если бы она могла вернуться в прошлое, то отказалась бы ехать в клуб. Или даже в Москву. Что она здесь забыла? На Красную площадь можно полюбоваться по интернету.

Хотя в этом случае она не познакомилась бы с Глебом… Это единственное, что подарила ей Москва. Дядя. Отец её брата. Муж тёти. Талантливый музыкант и успешный адвокат. Семейный тиран. Самый потрясающий человек, которого она знала.

— Глеб меня прикончит, если узнает об аварии.

Надя не сомневалась, что Глеб его прикончит, и эта мысль казалась ей справедливой. Рафаэль на сто процентов виноват в трагедии: он сел за руль под воздействием какого-то коктейля, превысил скорость, проехал на красный свет, не помог умирающему человеку и скрылся с места аварии. Он заслужил наказание. В душе Надя не ощущала ни капли жалости к брату.

— Я не хочу в тюрьму, — сказал Рафаэль. — Живым и здоровым я оттуда не выйду. Ты же понимаешь, такому красавчику, как я, там кранты.

Надя пожала плечами. Понятное дело, никому не хочется сидеть в тюрьме, но Рафаэль — сильный и здоровый. Выдержит.

— А какой вариант? Сбежать? — спросила она. — Рано или поздно тебя всё равно найдут. Или придётся жить за границей до скончания века — ты готов к этому?

— И сбегать я тоже не хочу. Здесь — моя жизнь, моё будущее, все мои надежды. Я не хочу гробить свою жизнь ради пьяной бомжихи. Это несправедливо!

Надя вздохнула. Она устала, ей хотелось снять неудобные туфли и грязное платье, сходить в душ и лечь спать. На улице вовсю пели проснувшиеся птицы. Скоро проснётся Глеб.

— Я понимаю, Рафаэль, — сказала она, видя, что он ждёт её реакции. — Но чем я могу помочь?

— Вообще-то можешь, — ответил он. — Помоги уговорить Юсуфа взять вину на себя.

— Что?!

— Иногда я даю ему машину — доверенность у него есть. Он катается по городу, встречается с женщинами. Он же молодой человек, ему тоже хочется личной жизни, а не только вкалывать на маму и сестёр.

— Думаю, да, хочется…

Новость о том, что Рафаэль разрешал таджику кататься на своей дорогущей тачке, поразила Надю. Вероятно, брат не был так безнадёжно эгоистичен, как многие считали.

— План такой: он скажет, что катался с тобой по Москве и случайно сбил бомжиху. Глеб его пожалеет: гастарбайтер, скромный, работящий, в злоупотреблениях не замечен. Поругается, конечно, но защищать будет. А адвокат он блестящий! Юсуфу дадут два года условно и всё будет шито-крыто. Никакой тюрьмы, никаких проблем! А я смогу жить как раньше!

— Думаешь, Юсуф согласится? — с сомнением спросила Надя. — Только потому, что ты разрешал брать машину?

— Не только поэтому. Если он окажет мне эту небольшую услугу, я никому не покажу твои фотографии. Так что в твоих интересах сделать Юсуфа сговорчивым.