* * *

Она долго стояла в душе с закрытыми глазами. Намыливалась — и смывала пену, намыливалась и смывала. Всё добавляла и добавляла горячую воду, пока спину и плечи не начало жечь огнём. Потом направила струю между ног и тёрла, тёрла, тёрла, словно хотела начисто стереть грязные события ночи.

Как она могла так ошибиться?

Она зашторила окна и легла в постель, но сон не шёл. Крутилась с боку на бок, то скидывала одеяло, то натягивала. На улице шумели деревья, где-то далеко кричали и смеялись дети.

Раздалась телефонная трель, и Надя подпрыгнула на кровати. Звонила Любаша. Надя долго смотрела на высветившееся имя, решая, ответить на звонок или отклонить. Как рассказать сестре о совершённой ошибке? «Не верь мужчинам. Помни, они все обманщики», — умоляла сестра. До Нади только сейчас дошло, о чём она говорила.

— Да, — Надя нажала на зелёную кнопку.

— Надюшка, привет! Чего не звонишь?

— Да так, закрутилась что-то…

— Ещё бы! Тебе в Москве, небось, не до нас. Как дела, рассказывай! — потребовала Любаша.

— Я потратила все деньги на ткань и фурнитуру, — созналась Надя.

Рассказать о Рафаэле она не посмела. Ей очень хотелось поделиться с сестрой горестями, но заставлять волноваться беременную женщину — плохая идея. Она признается Любаше в своих грехах, когда вернётся в Юшкино. Наверняка это случится совсем скоро.

— Я так и думала! Хорошая хоть ткань?

— Самый лучший в мире хлопок. Тонкий и прочный, а на ощупь как шёлк.

— Ну и молодец! Имеешь право хоть раз в жизни себя побаловать.

Надя не стала уточнять, что из этого хлопка она планировала сшить рубашку дяде. Вряд ли теперь получится. А если получится — примет ли он подарок из рук недостойной?

— А у нас новость! — весёлым голосом сказала Любаша. Давно у неё не было такого голоса. — Приходил Данила Кандауров — разговаривал с мамой и Маратом.

— Зачем? О чём?!

— О тебе, конечно! С порога заявил, что ты дала предварительное согласие выйти за него замуж, и он готовится к свадьбе. Калым Марату он не даст, потому что вы оба православные, но оплатит банкет и платья — тебе, мне и маме. И повезёт тебя в Египет в свадебное путешествие! Надька, ты хочешь в Египет?

— Хочу, но замуж за Данилу не пойду. Я ничего ему не обещала. Я лишь согласилась поговорить позже, после Москвы.

Вряд ли она будет нужна ему после Москвы.

Тем лучше.

— Не знаю, что ты ему обещала, но он считает тебя своей невестой. Всем уже разболтал. Его родители здороваются с нами и дают продукты в кредит. Прикинь, как здорово! Мы больше не изгои.

— Любаш, ты же просила меня остаться в Москве — схватиться зубами за любую возможность и держаться, — напомнила Надя.

— Да, но я же не знала, что Данила к тебе посватается! Если с Данилой, то можно и в Юшкино по-человечески жить.

— Ты считаешь, он мне подходит?

— Он тебя любит, — ответила Любаша, — и хочет на тебе жениться. К тому же у него есть работа и нормальные родители. Это в миллион раз больше, чем могут предложить другие парни в Юшкино. Поверь мне на слово, Данила — не самый плохой вариант.

— А твой парень… совсем против свадьбы? — рискнула спросить Надя.

Обычно Любаша очень остро реагировала на подобные вопросы, ругалась и плакала, но в этот раз ответила просто:

— Он подлец, Надюша, самый настоящий подлец. Не думай о нём.

* * *

После тёплой беседы с сестрой муть на душе улеглась, и Надя заснула. Проснулась под вечер, с трудом разлепила опухшие от слёз глаза. В кресле напротив кровати сидел Глеб и что-то читал в телефоне. Увидев, что она проснулась, он прервал чтение.

— По-моему, пришла пора рассказать правду.

Глеб

Она спала на боку, подтянув колени к груди. Тонкое покрывало обрисовывало все изгибы девичьей фигуры. Глеб, сам проснувшийся ни свет ни заря и потративший целый день на разборки с полицией, прокуратурой и собственное расследование, пожалел её будить. Она вообще всю ночь не спала.

Он сел в кресло и ещё раз открыл письмо от компании, которая предоставляла услуги по спутниковой охране автомобилей. Глеб запросил у них данные после допроса Юсуфа, желая проверить кое-какие догадки. У полиции вопросов не возникло, потому что обвиняемый безоговорочно признал свою вину, а вот у Глеба возникли. И ему хотелось докопаться до истины.

Юсуф сказал, что они катались по Москве. По МКАДу, что ли? Или по третьему транспортному кольцу? Трудно поверить, что молодым людям интересно стоять в ночных пробках и разглядывать вереницы фур. Глеб предположил, что Юсуф скрывает правду. Они не просто бесцельно катались по городу, а ездили в какое-то место, которое предпочитали не раскрывать.

От одной мысли об этом заходилось сердце.

В присланном документе поминутно были зафиксированы все передвижения джипа за последние сутки. Виртуальная карта Москвы расчертилась извилистыми линиями, похожими на след от проползшей по песку змеи. Глеб тщательно сверил данные и отделил дневные поездки Рафаэля в университет и обратно от поездки Юсуфа и Нади. Они выехали из дома в одиннадцать часов вечера (а не в два ночи, как сказал Юсуф!) и вернулись после трёх — а приблизительно с полуночи до двух часов автомобиль стоял на платной парковке в центре города.

Два часа джип стоял на парковке… Чем они занимались?

Нетерпеливым движением пальцев Глеб увеличил карту. Глянул, что находится неподалёку: несколько ресторанов, театр, отель, чуть дальше по бульвару — ночной клуб. Последний можно было отбросить сразу: Глеб знал это пафосное заведение, туда бы Юсуфа не пустили. Театр в это время был закрыт. Из ресторанов ночью работал лишь один — популярная сетевая едальня. Скорее всего, там ребята и провели пару часов, не в отель же они ездили? Глеб кликнул на название отеля — и обмер. Это была недорогая гостиница с почасовой оплатой — идеальный вариант для коротких любовных встреч. Называлась она «Романтика». Глеб посмотрел номера: все они отличались практичностью и не оставляли сомнений в том, чем предлагалось заняться постояльцам. Посреди комнаты — двуспальная кровать, рядом с ней джакузи за прозрачной занавесью. На журнальном столике стояли бокалы и красные витые свечи, весьма пошлые на вид.

Глеб сглотнул комок в горле.

Никогда он так не ошибался в человеке.

Надя открыла глаза и испуганно на него уставилась.

— По-моему, пришла пора рассказать правду, — скрипучим голосом сказал он.

— К-какую правду?

— О том, куда вы вчера ездили.

— С кем? — глупо переспросила она.

Наверное, ещё не проснулась. С кем ещё она могла ездить, кроме Юсуфа?