– Ну, – ответил старшина, – Его Величество за этого кадра ничего не скажет, а местные правоохранители мне глубоко фиолетовы.

Тем временем Нюрочка проснулась от наших громких голосов и выглянула в коридор из зала, где стояла ее кровать.

– Мама, мама, мамочка, – закричала она, – ты приехала, ура, ура, ура, а то этот сказал, что тебя уже нет совсем, и собирался сдать меня в детдом.

– В детдом? – переспросил через дверь спальни Ячменев, не переставая буцкать моего бывшего мучителя. – Сейчас разберемся.

Пока он там исполнял самые сокровенные мои мечты, мне нужно было собрать и одеть ребенка.

– Нюрочка, – строго сказала я, – одевайся и собирайся – мы уезжаем далеко-далеко.

– Мамочка, – сказала моя доча, – ты только подожди, я сейчас одену Тошу…

Тоша – это ее любимый плюшевый медведь, с которым она вместе спит и которому поверяет все свои детские горести и радости. Первых у нее всегда было много, а вторых мало. Теперь, надеюсь, все будет наоборот.

Когда я собрала и одела ребенка, Ячменев вышел из спальни, прикрыв за собой дверь.

– Все, Мария Петровна, – сказал он, беря Нюрочку на руки, – клиент все понял, осознал и раскаивается. Жалко только, что ненадолго – ровно до тех пор, пока не сойдут синяки. Через пять минут мы были уже в машине, а еще через час сидели в шаттле, направляющемся обратно на «Несокрушимый». Вот так я обрела дочь и будущего мужа. И меня теперь совсем не смущает, что он военный…

Тогда же и там же.

Олег Маторин, 44 года, инженер-электронщик

Никогда не думал, что мне придется ремонтировать образцы инопланетной технологии, хотя по сравнению с теми же японцами, с изделиями которых мне приходилось иметь дело, эти неоримляне кажутся мне почти своими, потому что все монтажные схемы у них просты и интуитивно понятны. Случилось это два дня назад, когда мы уже достаточно освоились в местных условиях для того чтобы взяться за эту работу. Предварительно искин Кандид провел со мной и моими помощниками беседу на тему неоримской электроники и позволил открыть резервный шкаф-стойку с коммуникационным оборудованием. На наглядном примере он объяснил, как выглядит шина питания, как шины данных, которых может быть несколько, а как и контрольная шина, по которой ему, Кандиду (то есть главному компьютеру), передается информация с датчиков исправности оборудования. Вот эту шину мы подсоединим в первую очередь, чтобы потом ее информация помогала Кандиду ориентироваться в том, что было сделано правильно, а что нет. Одним словом, все это напоминало обучение слепого снайперской стрельбе по принципу «делай как я».

С удивлением я узнал, что, оказывается, на «Несокрушимом» изначально не было никаких роботов-техников и роботов-ремонтников, и все эти обязанности возлагались на живой персонал, который в итоге и поднял мятеж. Туда же, в технические зоны (за исключением вахтенных постов) не было доступа даже роботам-уборщикам, поэтому помимо четырех парней, шарящих в сборке разборке оборудования, которых я отобрал в свои помощники, я взял с собой десяток не пристроенных ни к какому занятию молодых девчонок, захотевших заработать себе на браслет немного монет за сухую и влажную уборку помещения и сейчас одетых в полные противохимические комплекты. Хоть они и дуры дурами, не умеющие ничего, кроме самого простого физического труда и оказания потных услуг, но все равно не стоит напрасно рисковать их жизнями. Вообще-то желающих было многократно больше, чем один десяток, но просто эти были первыми. И вообще, даже местные роботы-уборщики были донельзя тупыми, действующими исключительно по заранее составленным программам и требующими постоянного вмешательства оператора. Хотя черт его знает, какой у этих неоримлян мог быть негативный опыт. Может, у них и в самом деле имело место восстание машин, от которого они едва-едва отбились? Не знаю, но все на то очень похоже.

Возглавил наше предприятие сам Шевцов, который ничего не понимал в электронике (нашей или неоримской), но при этом заявил мне, что он просто обязан там быть и видеть все своими глазами. Вместе с Шевцовым, разумеется, была его второе я, его живая тень и призрак во плоти – мадмуазель Виктория. С недавних пор ее начали называть именно так и никак иначе. Итак, следуя по коридорам в соответствии со схемой, выданной Кандидом, мы пришли на место, по дороге убедившись, что ключи к замкам нам вовсе без надобности, ибо все три двери соответствующей сейфовой массивности, которые нам требовалось миновать, были не только разблокированы, но и распахнуты настежь. Первая дверь отделяла жилые помещения от так называемой цитадели, включающей в себя реактор-конвертер, серверные и рубку управления, вторая давала доступ к коридору, куда выходили двери серверных комнат, и уже третья дверь из этого коридора вела туда, куда нам и было надо для производства ремонта. Надписи над дверями были выполнены готическим шрифтом на латинском языке.

Нужная нам дверь с надписью над ней «imperium unitas generans circumsiliens» была открыта больше чем на половину, и в ее дверном проеме лицом вниз лежало нечто в темно-синей униформе техсостава, находящееся в среднем состоянии – между скелетом и мумией, и издающее слабый душок тления. Кажется, Кандид говорил, что сразу после мятежа воздух из корабля был полностью выпущен, после чего помещения были заполнены консервирующей газовой смесью, содержащей девяносто восемь процентов азота. Вот этот псевдохомо и мумифицировался за те несколько сотен лет, пока «Несокрушимый» на субсветовой скорости летел к Земле от той точки пространства, где его выкинуло после последнего прыжка, ставшего фатальным для всего живого на его борту.

Я сказал «псевдохомо», потому что даже в сильном подпитии каога нельзя было перепутать с человеком. Первое, что бросалось в глаза – это массивный череп с мощным сагиттальным гребнем, к которому крепились некогда мощные, а сейчас почти усохшие жевательные мышцы. Лица этого существа (а точнее, его морды) сейчас видно не было, но я об этом совсем не жалел. Пропорции корпуса и конечностей говорили о том, что каоги были коротконогими, длиннорукими и широкоплечими, в то же время, в отличие от земных горилл и шимпанзе, способными прочно стоять на своих толстых ногах. Кандид говорил, что они были обитателями горных районов на планете с повышенной относительно земной гравитацией. Очень на то похоже.

Тем временем Шевцов сделал знак – и четыре работницы подхватили высохшую тушку, чтобы забросить ее на антигравитационную тележку для мусора, а еще двое принялись вычищать пол на том месте, где она лежала, при помощи ручных устройств, принципом действия напоминающих моющие пылесосы. Пока они не закончили, никто из нас не мог перешагнуть порог, из-за которого, сказать честно, так сильно пованивало, что терпеть это амбре не было никакой мочи. По счастью, респираторы смогли решить эту проблему; и когда мы перешагнули за порог, то не задохнулись от витавших в воздухе тошнотворных миазмов.

Трупов каогов внутри было еще четыре штуки. Один, так же как и тот, что застрял в дверях, в обычной корабельной униформе, и трое в легких ремонтных скафандрах, предназначенных для работ внутри разгерметизированного корабля. Вот эти-то трое, вздувшиеся, побуревшие и превратившиеся внутри своих скафандров в полужидкую массу, и издавали ту самую вонь, с которой едва справлялись биоактивные фильтры неоримских респираторов. Тут еще надо было понять, как подцепить эту дрянь, чтобы оболочка скафандров не разорвалась и не расплескала свое отвратительное содержимое. И так уже в некоторых местах – видимо, на разошедшихся стыках деталей – наружу просочились коричневые потеки, которые, вероятно, и издавали ту самую отвратительную вонь.