Мяу! Этим своим замечанием она, конечно, бросила вызов бабушке. Та немедленно вскочила с места, шагнула вперед и помахала указательным пальцем перед носом Беаты. Мне опять стало плохо. Я закрыл глаза.

– Пррростите, что вы сказали?! Отвррратительные духи?! Это «Опиум» от Ив Сен-Лорррана! Очень элегантные и дорррогие!

– Да? А я считаю, что у них запах очень-очень дешевых духов, – ядовито парировала Беата.

– Если бы немецких детей хоть чуточку воспитывали их ррродители, – прорычала бабушка, – такого бы не пррроизошло! Бедный котик! Бедный котик! Плохо воспитанные дети – настоящий кошмаррр для всех!

– Вернер! Я должна терпеть оскорбления от матери твоей уборщицы?! Мало того что ты позволяешь этим людям, приехавшим из дикой страны, тут жить, так теперь они пользуются твоей добротой и настолько обнаглели, что грубят твоим родственникам! – зашипела Беата. – Роланд! Скажи наконец хоть что-нибудь! Что ты молчишь все время?!

– Я, э-э… дорогая… в общем, э-э…

Больше он ничего не смог сказать, так как бабушка пришла в такую ярость, что отбросила все свои величественные манеры:

– Убоорщицы?! Мать уборщицы?! Кто?! Я?! Между прррочим, я известная пианистка, лауреат междунаррродных конкурсов. А моя дочь Анна – дипломирррованный педагог, выпускница консерватории! И если мы тут нежеланные жильцы, тогда мы уйдем. Немедленно! Пойдем, Анна!

Анна так тряхнула головой, словно не могла поверить в то, что все это происходит на ее глазах.

– Мамочка, это ужасное недоразумение. Нам всем нужно успокоиться. Уинстон уже пришел в себя, дети наверняка попросят прощения и…

– Ха! Прррощения! Что-то я пока не слышала никаких извинений!

– Верно. Я тоже еще не слышал, – заявил Вернер. – Но прежде всего я жду извинений от Беаты за ее абсолютно неприемлемое замечание. В отличие от моих племянниц и племянника она все же взрослая женщина. Итак?

Беата уставилась на него, раскрыв рот.

– Беата? Я жду. Ты только что оскорбила людей, которые мне очень дороги, и я требую извинений.

Все молчали, онемев от неожиданности. Но совсем недолго. Беата снова взвилась:

– Что такое?! Я еще должна извиняться?! Ну все, с меня хватит! Роланд, если кто-то и уйдет из этого дома, то это будем мы. Нам тут явно никто не рад.

Не дожидаясь ответа мужа, она схватила свою сумочку, взяла за руку сына и стремглав выскочила из комнаты. Девочки молча потопали за ней. Громко хлопнула входная дверь.

Роланд тяжело вздохнул:

– Черт побери! Вернер, мне ужасно жаль! Я не понимаю, как все это могло случиться. Я… э-э… Беата наверняка успокоится, и тогда я еще раз поговорю с ней, э-э… но теперь мне надо… в общем…

Вернер покачал головой:

– Да все нормально, Роланд. Ступай спокойно к своим. Мы сами разберемся.

Роланд похлопал его по плечу и ушел.

Закрыв за ним дверь, Вернер вдруг громко расхохотался.

Анна, бабушка и Кира испуганно уставились на него.

– Господин профессор, все в порядке? – с тревогой спросила Анна. – Мне ужасно жаль, что все так вышло. И безумно неприятно. Но моя мама всегда была такой темпераментной.

Вернер кивнул, продолжая смеяться. Потом успокоился и вздохнул:

– Не волнуйтесь, Анна, это действительно к лучшему. И я сказал своей невестке правду: Кира, бабушка и вы мне очень дороги. И я рад, что вы живете здесь. Честное слово. И я не позволю этой дурочке Беате испортить наши отношения.

Анна смущенно опустила глаза. Хоть я теперь и не различал цвета, но был готов поспорить, что она покраснела. Потом она робко подняла взгляд на Вернера:

– Я… я тоже рада, что мы живем тут.

При этих словах мое маленькое кошачье сердце затрепетало. Вернер тоже просиял:

– У меня прекрасная идея! Я уже поставил на лед бутылку превосходного шампанского. Откроем ее и отпразднуем этот день! Или надо сначала съездить с тобой к ветеринару, Уинстон?

Ни в коем случае! Чтобы доказать, что мое здоровье восстановилось, я поскорее соскочил с дивана и повернулся разок вокруг своей оси.

Вернер засмеялся:

– Тогда ладно. Никакого ветеринара, сразу начнем праздновать.

– А что за повод? – удивленно спросила бабушка.

– Ну, во-первых, сегодня у нас состоялся самый короткий в мире визит родственников, и теперь он позади. Во-вторых, мы стали ближе друг к другу.

Вернер был прав – это действительно хороший повод для праздника. Довольный, я снова улегся на диван. Анна достала бокалы, и Вернер открыл бутылку. Кире налили в ее бокал яблочного сока с минералкой, и это выглядело почти как шампанское.

Когда я наблюдал, как хорошо общались между собой мои соседи по квартире, особенно Вернер и Анна, на какой-то момент мне стало немного тоскливо. Как бы мне хотелось, чтобы и у нас с Одеттой снова все было хорошо! Но потом я просто стал радоваться за моего дорогого Вернера. В конце концов, я как-нибудь на днях загляну на задний двор. Придумаю хороший предлог и загляну…

– Они опять здесь? Точно? – Кира разволновалась, когда Том сообщил ей эту новость. Они снова встретились в кафе-мороженое «Айсмари», потому что Том проиграл Кире пари и должен был купить ей мороженое-спагетти. Я отправился сюда вместе с подругой, потому что надеялся встретить на улице Одетту. Но пока надежды мои были напрасными. Зато Том принес эту сенсационную новость.

– Совершенно точно. Когда сегодня утром завхоз открыл школу, в вестибюле уже лежал большой пакет. Сначала Люттге решил, что это мусор, и чуть не выбросил его в контейнер, но потом все-таки решил на всякий случай посмотреть, что там внутри. И слава богу!

– Там действительно лежали все экзаменационные работы по математике?

Том кивнул:

– Да, все до одной.

– Странно, что об этом не стало сразу известно всей школе, – удивилась Кира. – Я, например, ничего об этом не слышала.

– Потому что директриса сообщила об этом только ребятам из выпускного класса, чтобы их успокоить. Но просила никому больше не рассказывать – кажется, по просьбе полиции, продолжающей расследование. Но конечно, Нико со мной поделился. Так что, пожалуйста, больше никому не говори.

Кира торжественно подняла руку:

– Даю тебе большое честное слово индейца! Я никому не расскажу об этом. Ну-ка, Уинстон! Теперь твоя очередь!