А где-то высоко-высоко пели трубы. Ту-ту-ту. Ту-ту-ту-ту-у...

На этот раз пробуждение было менее болезненным, поскольку проходило добровольно, без применения силового воздействия. А то взяли привычку, пинают кто ни попадя...

Не двигаясь, я принялся выявлять симптомы заболевания.

Во-первых, это воспаленная носоглотка, делающая процесс дыхания затруднительным, а через нос и вообще невозможным. Странного здесь ничего нет: чего еще можно ожидать после долгого пребывания в холодной воде, а затем нагишом на сквозняке. Как минимум – ангина.

Во-вторых, повышенная температура. Жар чувствуется без термометра.

Я пошевелился, и тотчас проявилось и «в-третьих» – ломота во всем теле и боль в мышцах.

Я бессильно уронил голову на подушку. Из кухни слышалась перебранка кота Василия и домового. Они спорили о назначении какой-то странной блестящей штуковины.

Пушистый бард как всегда кипятился и брал на горло, Прокоп соскользнул на блатной жаргон и принялся говорить по понятиям.

Кот Васи...

Кот!!! – От этой мысли я вскочил, словно освободившаяся пружина. – Откуда?

Ведь я уже не в сказочной Руси, а в своей эпохе – мире процессоров и виртуальных технологий, а не леших и кощеев.

Как они оказались здесь?

Вбежав в кухню, я чуть не упал: кот и домовой сидели бок о бок и внимательно изучали обычную шинковку для овощей; Трое-из-Тени подхватили меня и помогли опуститься на табурет, а не на пол.

– Вася? Прокоп?

– А то, – ответил кот, не сводя с меня внимательного взгляда.

– Угу, – кивнул домовой.

– Вы откуда?

– А ну-ка вали ты, мил человек, в кроватку, – уперев лапы в боки, прошипел кот-баюн. – Взял за привычку больным шататься, заразу по дому разносить. Марш в постель!

Понимая, что кот печется о моем здоровье, я тем не менее счел необходимым поставить его на место, слегка крутанув за ухо, чтобы не очень заносился.

– Скромнее будь, Вася...

Он отскочил, выгибая спину колесом, и нервно дергая хвостом, и при этом обиженно потирая ухо.

– Можно просто попросить, зачем сразу рукоприкладством заниматься. Деспот!

– Извини. Больше не буду. Ладно, оставим межличностные отношения на потом, – сказал я, – а пока слушайте и запоминайте.

Кот изобразил покорность пред судьбой, а домовой насторожился.

– Скоро появится один человек, так вот, вы должны вести себя как положено. Ты, Прокоп, попросту не попадайся ему на глаза. Да и вообще, в этом мире тебе лучше не светиться перед посторонними. С тобой, Василий, все проще, веди себя как обыкновенный домашний кот.

– Хорошо, не буду демонстрировать гостю свою великосветскую натуру.

– Вот-вот. Молчи и не делай ничего необычного: никакой игры на балалайке и прочее.

– А стихи почитать можно?

– Нет! – рявкнул я. – Я же сказал – молчать.

– Хорошо. Если надо – я сделаю... Никакой свободы слова – сплошная тирания.

– Вот и умница. Кстати, будут брать на руки или чесать за ушком – не вздумай укусить или царапнуть. Маникюр сделаю.

– Я всякую гадость в рот не беру, – с чувством собственного достоинства ответил Василий.

– Рассказывайте, как вы оказались здесь.

– Странно, – прищурил кот глаза, – тот же вопрос мне хотелось бы задать тебе.

Домовой оказался посговорчивей:

– Вышли мы к коням, задали корма. Водицы свежей налили. И обратно. Туды-сюды, ан пусто, нет никого. Что за напасть? Мы во двор – все изменилось. Назад в дом, а там такое-е... и вы на кровати спите. Ну, думаю... дела! Осмотрелись маленько – ничего, жить можно. Значит, вы точно волхв, – неожиданно подвел итог разговора Прокоп.

– Чувствуйте себя как дома, поскольку вы и так дома, а я вздремну, трусит меня что-то. Нездоровится... Трое-из-Тени, карету!

– Подана, – в один гол ос отрапортовал и теневые уникумы.

Они подхватили меня и оттранспортировали до самого дивана.

– Ну, хозяин... – выдохнул Прокоп.

– Говорил я тебе, что не прост наш Аркаша, а ты... Ему если есть – то авокадо ложками, а если любить – то царевну. Аленка она, конечно, неказистая с виду, но добрая.

– Это кто тебе неказист? – возмутился я.

– А шо? – ощерился кот. – Сидел я как-то на крыше, вдохновения ждал, смотрю, а у нее оконце раскрыто...

– И что дальше? – заинтересовался я.

– Чаво, чаво... Скинула она свои манатки, а голенька-то – худенькая... задок – во, – изобразил баюн, – сиси – как у козочки: острые, махонькие...

– Хорошие сиси, – заступился я, – красивые, упругие.

– А... Вот у сестриц ее – это да! Во-о!!! – здоровенные... Ну да ладно, нравятся – тискай на здоровье.

– Да что ж ты мне душу бередишь?

– А я что? Я так... к слову пришлось.

Поставив точку в нашем разговоре, прозвенел звонок.

Кот-баюн проворно запрыгнул на стул и, свернувшись калачиком, прикинулся спящим. Домовой шмыгнул в угол и пропал.

Я, постанывая и покряхтывая, поплелся открывать дверь. Трое-из-Тени по мере сил помогали, ворча и переругиваясь, но дело свое делали – не давали мне упасть.

Мой долгожданный гость оказался не один – из-за его спины показалась гостья, которую я не ждал, но очень рад был видеть.

– Данила!!! Ната!!!

– Привет, – заверещала миниатюрная блондинка и повисла у меня на шее. Вследствие чего мы оба оказались на полу. Ну нельзя так обращаться с больным человеком. Благо невидимые помощники подстраховали, замедлив падение и позволив мне упасть рядом с Наташкой, а не на нее.

Данила тут же подскочил, помог нам встать и, подхватив меня на руки, словно малое дитя, отнес на диван. Без особых усилий, и это меня-то, почти сотню кило живого веса.

– Ну, брат, ты даешь! Рассказывай.

– Хорошо, что вы оба появились.

Наташа покинула нас на минуту и появилась уже с термометром и чайной ложкой.

Градусник обосновался у меня под мышкой, затем дошел черед и до ложки.

– Открой ротик.

– У-у-у...

– Открой.

– Я так, не нужно ложки.

– Ай-яй-яй, – покачала она головой. – Да мы простыли... Значит, так, герой, постельный режим, компрессы, горчичники, а также шерстяной шарф и носки.

– Компресс спиртовой? – уточнил Данила.

– Сойдет водочный, – решила Наташа, пробуя губами мой лоб. Будто градусника мало.

– Если водочный – значит внутрь, – решил я.