Как Айви и обещала, совы меня не тронули. Выяснилось, что начердаке есть экземпляры всех книг, оставшихся в моей квартире, а также кое-чтосверх того. Несколько книг были такими старыми и ветхими, что буквальнораспадались на части. На кухне нашлась уйма медных горшков. Как заявила Айви,они, скорее всего, использовались для приготовления разных блюд с острым соусом«чили». И будучи герметичными для сохранения всего букета острого варева, этигоршки представлялись просто идеальными для заваривания чар. Меня настолькоошарашил и напугал гот факт, что я нашла в церкви и на участке буквально все,для меня необходимое, что, отправившись в сарай поискать пилу, я испыталавеликое облегчение, когда никакой соли там не оказалось. Там ее не оказалось,зато целый ее мешок стоял на полу в кладовке.

Все шло слишком уж гладко. Что-то определенно было не так.

Скрестив лодыжки, я сидела на древнем кухонном столе ипокачивала ногами в пушистых розовых шлепанцах. Нарезанные овощи былиприготовлены идеально, так и оставшись твердыми и хрусткими, и я приняласьпалочками для еды размешивать их в белой картонной коробочке, высматривая тамеще немного курятины.

— Просто фантастика, — с полным ртом вкуснятины пробормоталая. Острая красная пряность жгла мне язык. Глаза заслезились. Ухватив стаканмолока, я опорожнила его на треть. — Ух, как жарит, — сказал я, когда Айвиподняла взгляд от такой же коробочки, зажатой в ее длинных пальцах. — Жутьберет, до чего остро.

Айви выгнула тонкие черные брови.

— Рада, что тебе нравится. — Она сидела за столом в томместе, которое заранее расчистила себе перед компьютером. Когда Айвизаглядывала в свою коробочку типа «мыльница для бутербродов», ее волосы падаличерной волной, полностью занавешивая лицо. Тогда Айви засовывала их себе заухо, и мне становилось видно, как в процессе пережевывания медленно движется еенижняя челюсть.

Мне хватало опыта обращения с палочками для еды, чтобы невыглядеть идиоткой, но Айви двигала своими с точностью просто исключительной.Кусочки еды отправлялись ей в рот предельно ритмично, даже некоторым образомэротично. Внезапно испытав неловкость, я отвернулась.

— А как это называется? — поинтересовалась я, зарываясьпалочками в картонную коробочку.

— Курятина в красном карри.

— Именно так? — спросила я, и Айви кивнула. Я негромкопискнула. Мне попался еще один кусочек мяса. Карри буквально рванул у меня ворту, и я в темпе смыла его глотком молока. — А где ты раздобыла рецепт?

— У Пискари.

Мои глаза невольно расширились. Заведение «У Пискари» былокомбинацией пиццерии и места вампирских сборищ. Очень вкусная еда в достаточноуникальной атмосфере.

— Так это от Пискари? — спросила я, хрустя побегом бамбука.— Не знала, что они что-то кроме пиццы на дом доставляют.

— Обычно они больше ничего и не доставляют. Гортанная нота вголосе Айви привлекла мое внимание, но когда я на нее посмотрела, мнепоказалось, будто она полностью поглощена, едой. Почуяв, что я застыла внеподвижности, Айви подняла голову и моргнула своими миндалевидными глазами.

— Моя матушка дала Пискари этот рецепт, — объяснила она. —Он специально для меня это блюдо готовит. Ничего особенного:

И Айви продолжила есть. Меня наполнило чувство неловкости, ия стала прислушиваться к стрекоту сверчков поверх дружного и негромкогопоскребывания наших палочек. Мистер Фиш тем временем плавал в своей чаше наподоконнике. Мягкий, глухой шум ночных Низин почти заглушало ритмичноепрокручивание моей одежды в стиральной машине, работающей на отжим.

Я не могла вынести мысли о том, чтобы завтра снова напялитьту же самую одежду, но Дженкс сказал, что его друг сможет освободить мои шмоткиот заговора никак не раньше воскресенья. Лучшее, что мне оставалось, этопостирать то, что было на мне сегодня, и понадеяться, что

я не попадусь на глаза кому-нибудь из знакомых. Прямо сейчася сидела в ночной рубашке и халате. И то, и другое мне одолжила Айви. Понятноедело, они были черные, но Айви сказала, что этот цвет замечательно мне идет.Слабый запах древесного пепла, которым веяло от рубашки и халата, неприятныммне не казался, однако он, похоже, крепко ко мне пристал.

Мой взгляд опять упал на пустое место над раковиной, гдеследовало быть стенным часам.

— Как думаешь, сколько сейчас времени?

— Начало четвертого, — даже не взглянув на часы, ответилаАйви.

Я порылась в своей картонной коробочке, с грустьюобнаруживая, что съела все кусочки ананаса.

— Хорошо бы моя одежда уже была готова. Я так устала.

Айви закинула ногу за ногу и снова склонилась над обедом.

— Иди ложись. Твою одежду я вытащу. Я все равно раньше пятине лягу.

— Да нет, я лучше останусь. — Я зевнула, прикрывая ладоньюрот. — Мне же, как будто, не надо завтра рано вставать и идти на работу, —кисло закончила я. От Айви донеслось одобрительное хмыканье, и я стала кудамедленней рыться палочками в своем обеде. — Айви, можешь попросить меняотвязаться, если это не мое дело, но почему ты вообще пришла в ВБ, если нехотела там работать?

Айви подняла удивленный взгляд. А затем ровным, предельномногозначительным голосом ответила:

—: Я не хотела сердить мою матушку. — По лицу ее будто быпромелькнула боль, исчезая раньше, чем я смогла увериться в том, что это именноболь. — Мой папа не слишком рад моему увольнению, — добавила Айви. — Он сказал,что я должна была либо держаться до конца, либо убить Денона.

Напрочь позабыв про обед, я воззрилась на Айви, сама незная, чему я больше дивлюсь — тому, что ее отец все еще жив, или его весьматворческому совету на предмет дальнейшего поведения Айви на службе.

— Но Дженкс сказал, что ты последняя живая представительницасвоего рода, — наконец разродилась я.

Айви очень неспешно и сосредоточенно кивнула головой. Еекарие глаза внимательно за мной наблюдали, пока она словно бы в медленном танцеперемещала палочки от картонной коробочки к своим губам и обратно. Столь тонкаядемонстрация чувственности застала меня врасплох, и я неловко заерзала настоле. Айви никогда так скверно себя не вела, когда мы работали вместе. Хотя,понятное дело, обычно мы заканчивали работу еще до полуночи.

— Мой папа мне не родной, — сказала Айви в промежутке междупогружением палочек себе в рот и в коробку, и я задумалась, сознает ли Айви отом, насколько вызывающе-соблазнительно она выглядит. — По крови ядействительно последняя представительница своего рода. По добрачному контрактувсе деньги моей матушки отходили мне. По крайней мере, так было раньше. Сейчасона просто в бешенстве из-за моего увольнения. Она желает, чтобы я нашла себеславного живого вампира высокой крови, обустроила свою жизнь. Чтобы мы с нимнаштамповали как можно больше детишек и тем самым обеспечили ей уверенность втом, что ее живой род не прервется. Матушка убьет меня, если я загнусь, так ине родив ни одного ребенка.