— С твоим барахлишком я дельце уладил, — сообщил Дженкс. —Велел ему все на доски поставить.

— Это церковь, — сказала я.

— В натуре, Шерлок Холмс. Но ты погоди, пока сад увидишь.

Я даже шагу не сделала.

Дженкс замер в воздухе, дожидаясь меня.

— Там позади огроменный двор. Классные вечеринки можноустраивать.

— Дженкс, — выговорила я, скрипя зубами. — Это церковь. Азадний двор— кладбище.

— Ну, не весь. — Феек нетерпеливо закачался. — И вообще этобольше не церковь. Два последних года здесь дневной медпункт располагался. Современ Поворота здесь уже никого не хоронили.

Я по-прежнему стояла, пристально на него глазея.

— А трупы отсюда убрали?

Дженкс прекратил трепыхаться и неподвижно завис.

— Ну конечно убрали. Думаешь, я совсем идиот? Думаешь, яживу там, где мертвые люди лежат? Боже упаси. От них же всякие сикарахи,болезни, вирусы. Их дерьмо просачивается в почву и потом буквально во всепроникает!

Я покрепче ухватилась за свою коробку, с тенистой улицынаправляясь к широкой церковной лестнице. Дженкс даже не намекнул, каким образомс кладбища были убраны трупы. Серые каменные ступеньки выгнулись в середине отмногих десятилетий использования. Они скользили у меня под ногами. Дальше былидвойные двери выше моего роста, сработанные из красноватой древесины вметаллическом переплете. К одной створке была привинчена табличка.

— «Дневной медпункт Донны», — прочла я надпись на табличке.А затем потянула на себя дверь, изумляясь усилию, потребовавшемуся, чтобысдвинуть ее с места.

— Конечно же они убрали трупы, — сказал Дженкс, после чеговспорхнул над церковью. Я поставила бы сотню баксов на то, что он отправился назадний двор провести расследование.

— Айви! — крикнула я, пытаясь захлопнуть за собой дверь. —Айви, ты здесь? — Эхо моего голоса вернулось от пока еще незримого святилища.Выходил негромкий густой звук, словно бы приглушенный цветным стеклом. С техпор, как умер отец, к церкви я подходила не ближе тех подсвеченных рекламныхстендов с жеманными афоризмами, которые священнослужители ставят на переднихгазонах. В прихожей было темно — сплошь черные деревянные панели и никакихокон. В теплой недвижности помещения ясно ощущалось незримое присутствиепрежней литургии. Я поставила коробку на деревянный пол и прислушалась кзеленовато-янтарной тишине, выплывающей из святилища.

— Стой на месте! — донесся до меня далекий крик Айви. Крикпоказался мне почти радостным, но откуда он, черт побери, исходил? Голос Айвисловно бы шел сразу и отовсюду, и ниоткуда.

Затем раздался негромкий щелчок щеколды, и Айви выскользнулаиз-за панели. Узкая винтовая лесенка вилась у нее за спиной.

— У меня там совы на колокольне, — сказала Айви. Ее кариеглаза еще никогда не казались мне столь оживленными. — Идеальная кладовка. Уймаполок и вешалок для просушки. Но там кто-то свои вещи оставил. Хочешь потом вместесо мной их перебрать?

— Айви, здесь же церковь.

Айви замерла. Скрестив руки на груди, она пристально на меняпосмотрела, и лицо ее вдруг лишилось всякого выражения.

— А на заднем дворе лежат мертвецы, — добавила я. Тут онавыпрямила спину и ушла в святилище. — Ты же сама с улицы надгробия видела, —продолжила я, следуя за ней.

Скамьи из бывшей церкви были убраны— как и алтарь. Осталосьлишь пустое помещение со слегка приподнятым помостом. Панель из той же чернойдревесины, что и в прихожей, тянулась под высокими витражными окнами, которыене открывались. Над алтарем осталась выцветшая тень колоссального креста,который некогда там висел. Потолок был трехъярусным, и я внимательно огляделаголую древесину, размышляя о том, как нелегко будет зимой сохранить этопомещение в тепле. Здесь не осталось ничего, кроме очищенного от всех прежнихпринадлежностей открытого пространства... однако именно эта голая пустота вдругсловно бы овеяла меня миром и безмятежностью.

— И сколько все это будет стоить? — осведомилась я, вспомниво том, что мне положено сердиться.

— Семь сотен в месяц— включая все коммунальные услуги, —тихо ответила Айви.

— Семь сотен? — Я удивленно заколебалась. Значит, моя долясоставит триста пятьдесят баксов за однокомнатный замок чуть ли не в центрегорода? Неплохо. Совсем неплохо. Особенно раз там был двор. «Нет, не двор, —вспомнила я, и мое настроение снова испортилось. — Кладбище».

— Куда ты уходишь? — спросила я у Айви, когда онанаправилась прочь от меня. — Я же с тобой разговариваю.

— За чашкой кофе. Не хочешь? — Айви исчезла за дверцей,расположенной в торце приподнятого помоста.

— Итак, аренда дешевая, — сказала я. — Как раз об этом я ипросила, но ведь это церковь! Нельзя же вести дела в церкви! — Кипя отнегодования, я последовала за Айви мимо двух расположенных друг напротив другатуалетов с буквами «М» и «Ж». Дальше, за дверью по правую руку, оказаласьдовольно милая пустая комнатушка, где от пола и гладких стен отражалось эхомоего дыхания. Иитражное окно с изображением каких-то святых было приоткрыто иподперто палкой, пропуская внутрь свежий воздух. Снаружи вовсю переругивалисьворобьи. Создавалось ощущение, как будто некогда здесь была контора, которуюзатем видоизменили в спальню для одногодков. Пол в комнатушке был пыльный, затоего доски, несмотря на многочисленные царапины, казались исключительнокрепкими.

Удовлетворенная, я заглянула за дверь по другую сторонукоридора. Там стояла импровизированная кровать и открытые коробки. Прежде чем яуспела увидеть больше, Айви захлопнула дверь прямо у меня перед носом.

— Там твои вещи, — сказала я, с удивлением на нее глазея.

Лицо Айви опять лишилось всякого выражения, и меня сталохолодить так, как будто она давила на меня аурой.

— Я собираюсь оставаться здесь, пока не сниму себегде-нибудь комнату. — Она поколебалась, заправляя за ухо свои черные волосы. —А что, с этим проблемы?

— Нет, — негромко ответила я, медленно закрывая глаза. Радилюбви к святой Филомене! Мне и самой теперь придется жить в конторе, пока ясебе что-нибудь не найду. Открыв глаза, я поразилась странному выражению налице Айви. Там ясно виделась смесь страха и... чего же еще? Предвкушения?

— Мне тоже придется здесь осесть, — сказала я. Ситуация мнесильно не нравилась, но другого выхода у меня не было. — Домовладельца менявыселила. И у меня с собой только та коробка, которую я у передней двериоставила, пока я со своего домашнего скарба заговор не сниму. ВБ опутала чернымзаговором все вещи у меня в квартире и чуть было не достала в автобусе. Аблагодаря моей домовладелице мне теперь в пределах города никто квартиры несдаст. Денон поставил меня на яму из-за контракта, как ты и предвещала. — Япыталась изгнать из своего голоса дрожь, но мне это не особенно удавалось.