Вцепившись зубами в пробку, откупорила бутылочку и уронила в дымящийся пучок травы одну из пяти капель крови…

Рута зашипела, принимая дар, огонь вспыхнул, а когда погас, над миской заклубился черный дым. Нагнулась и стала хватать его ртом. Горло тут же обожгло расплавленным свинцом! Я закашлялась. Крысиное зелье, как больно!

— Элизабет?

Встала и побрела к дверям. В глазах мутной пеленой стояли слезы, пришлось моргнуть, чтобы хоть что-то увидеть.

— Отец? Я… Я… Все в порядке.

Чужой хрипящий голос, так не похожий на мой собственный… Никогда раньше я не прибегала к такому колдовству, а потому не была уверена, что подействует. Подобные чары официально запрещены законом, и я никогда не пошла бы на это, будь у меня хоть какой-то выход! Стоит лишь раз использовать страшное колдовство, и твое собственное лицо изменится навсегда! Черты поплывут, и ты никогда не станешь прежней.

— Лиззи, впусти меня!

— Не могу! Я не одета!

— Ничего, я подожду, — отозвался лорд Велбер. — Я уж было подумал, ты не хочешь со мной разговаривать. Знаю, расстались мы не очень красиво, но, надеюсь, сейчас все недоразумения позади и ты больше не таишь обиду на своего старого батюшку.

Вот оно, оказывается, как… Малышка Элизабет таки попыталась отстоять себя, но ничего не вышло. Не хватило духу признаться, что забеременела от Руди Купера.

— Я не ожидала увидеть вас до свадьбы, батюшка…

— Его сиятельство попросил срочно явиться, я уж думал, с тобой что-то случилось! Отчего такая спешка?

— Со мной все замечательно, можете не волноваться.

— Прямо гора с плеч, — признался мужчина. — Молодые леди так впечатлительны, мало ли что… Но ты у меня умница и глупостями никогда не занималась.

Не занималась… Как же! Плохо же вы знаете свою дочурку, наивный батюшка Велбер…

— Батюшка, вы надолго приехали?

— Лапушка, мы так и будем говорить через запертую дверь? Позволь мне уже обнять свою крошку!

— Я стою в одних чулках и корсете!

— Хорошо, я понял, можешь не продолжать. Я буду ждать тебя в столовой. Ты, надеюсь, спустишься на обед?

Что? Обед?! О не-э-эт!

— Элизабет?

— Да, батюшка? Конечно, я приду.

— Вот и хорошо, лапушка. Я буду тебя ждать тебя внизу.

— Постойте! Батюшка!

Я закричала, пытаясь задержать лорда Велбера.

— Да? Ты что-то хотела сказать?

Стрелой метнулась в гардеробную к спасительному саквояжу! Перевернула его, вытряхивая содержимое, затем стала искать дрожащими пальцами… Где же… Где же… Вот! Из крошечного мешочка достала бутон айры и растерла в порошок между ладоней — ступку из кости черного козла доставать некогда, заклинание читать — тоже. И так сойдет!

Если подействует, это будет ужасно, а если нет, то… Даже думать не хотела о том, что, возможно, у отца Лиззи врожденный иммунитет. Такое встречается, конечно, но очень редко. Даже я, потомственная ведьма буду страдать от непредсказуемых последствий.

— Лиззи?

Бросилась назад, к дверям, рухнула на колени, нагнулась и дунула в щелку под дверью, надеясь, что частички драгоценной айры попадут в воздух рядом с лордом Велбером.

— Обедай без меня, — прокаркала я. — Поговорим позже.

Голос уже начал меняться на мой собственный. Надо было сделать еще несколько вдохов дыма, но кто же знал?

— Хорошо, — спустя несколько секунд отозвался «батюшка».

За дверью слышались удаляющиеся шаги, а я продолжала сидеть, прислушиваясь к каждому шороху, доносившемуся из коридора. Хоть бы подействовало. Всевышний, не оставь меня!

Через несколько минут я немного успокоилась. По крайней мере зубы уже не отбивали барабанную дробь от страха.

Следующие полчаса тянулись целую вечность. Я нервно бродила по спальне, когда почувствовала зуд в левой ноге. Ну вот! Началось… Порошок высушенной определенным способом айры обладает поистине колдовским свойством. Ритуал, правда, очень сложный, сама я бы не решилась — это все оставшиеся в наследство запасы.

Стоит частичкам попасть в легкие с воздухом, и людей буквально раздувает на глазах! Что примечательно, у каждого это разные части тела. Вскоре я еле могла тащить распухшую ступню. Поскорее отперла замок, уселась в кресло, скинула туфлю и прикрыла все это безобразие пледом. Прошло еще томительных минут пятнадцать, когда в дверь вновь постучали.

— Элизабет, можно войти? — на этот раз меня почтила своим присутствием графиня. — Я вам Перчика принесла!

Я ожидала кого угодно, но вот ее сиятельство — меньше всего.

Дама держала в руках большую корзину, на дне которой свернулся клубочком крошечный золотой дракон.

— Я бы раньше принесла, но он так мило спал… Я не стала тревожить, а когда ваш папенька… хм… принялся громко выражаться, он проснулся.

Оп-па. Неужели получилось?

— Что с отцом? — как можно более равнодушно спросила я.

— Вы не волнуйтесь, — принялась утешать меня леди. — Ему сделалось дурно за столом. Кое-какая его часть, несомненно, весьма важная, раздалась вширь. Стала просто огромной. Вероятно, аллергия на моллюсков или вроде того. За лекарем уже послали.

Я улыбнулась и прижала корзинку к себе. Ну, здравствуй, малыш. Как ты тут без меня? Надеюсь, наш дракон найдет твою маму и поможет ей. В душе разливался яд тревоги, отравляя и лишая разум ясности. С одной стороны, я была рада, что проныры-графа нет в поместье и у меня есть возможность как-то выкрутиться, а с другой — мучилась от беспокойства. И не только за золотую альвэну, но и за самого графа…

— Как вы назвали малыша? — нахмурилась я.

Вот так отлучишься на пару часов, а твоим детям уже имена придумали…

— Перчик, — смущенно проговорила она. — Ему так подходит это имя. Видели бы вы, как он смешно пускал дым из ушек, пытаясь выплюнуть огонь на портьеры в столовой!

— Вообще-то я хотела дать ему другое имя. Брайан-младший, например, — выдала я чисто из упрямства.

— Думаю, одного Брайана нам вполне достаточно, — хмыкнула леди.

— Ладно уж, пусть будет Перчик.

Зверек фыркнул и уткнулся носом мне в подмышку, пытаясь спрятаться.

— Я хотела спросить кое о чем, — смущенно пробормотала графиня, пряча заблестевшие глаза. — Про вашего папеньку.

— Слушаю вас. — Я моментально напряглась.

— Насколько знаю, он уже несколько лет вдовствует?

— Да.

— А вы в курсе, у него нет… э-э-э… дамы сердца?

Было видно, что слова давались графине с большим трудом, она буквально пылала от стыда.