— Кыш, — махнул он рукой на птиц-падальщиков.

Один из воронов на время прервал свое занятие, склонив голову, глянул на майора, словно изучал его. Затем каркнул. Вертолетчик поежился, ему послышалось, что ворон словно говорит ему, мол, скоро и ты станешь для меня пищей.

— Кыш, — майор наклонился, поднял обломок кирпича, бросил его в птиц.

Те вспорхнули, пронеслись у него над головой черными тенями и, вновь спланировав на труп, взялись клевать его.

— Чего стал?! — закричал Хусейн и глянул на солнце, светило уже клонилось к западу.

Вертолетчик добрался-таки до двери, взялся за ручку, но не мог найти в себе силы потянуть ее, он смотрел на труп, который клюют вороны. Боевик со шрамом через все лицо вскинул автомат, прицелился.

— Если не откроешь на счет «три», будешь убит, — пообещал ему Сармини. — Раз, два…

Он не успел сказать «три». Майор распахнул дверь. Прогремел взрыв. Половину цеха заволокло дымом и пылью. Из серого облака выпорхнули вороны. Они поднялись в небо и стали закладывать круги. Возможно, ждали, когда в цеху прояснится и можно будет вновь приступить к пиршеству.

— Твоя очередь пришла. А ему не повезло, — обратился ко второму вертолетчику Сармини.

Капитан сделал пару неуверенных шагов к лестнице, Хусейн нетерпеливо подтолкнул его в спину:

— Не тяни!

Вертолетчик двинулся вперед. Когда он оказался в цеху, то сразу же обернулся. Двое боевиков уже пробирались за ним следом. Хусейн повернулся к Сармини:

— Найди еще кого-нибудь. Не думаю, что этот урод долго продержится.

— Подыщем, — пообещал Сабах, вручая мегафон Дибу.

Капитан в сопровождении двух боевиков был уже возле двери, вернее сказать, возле дверного проема. Полотно сорвало взрывом и бросило на бетон. В лестничной клетке все еще висел дым, смешанный с пылью, его понемногу сносило сквозняком. Майор был еще жив, он лежал под стеной и пытался собрать руками вывалившиеся из живота внутренности.

— Ему уже не поможешь, — произнес обладатель шрама и выстрелил раненому в голову.

Тот дернулся и замер. Капитан спустился на первый этаж.

— Как там у тебя? — услышал он сверху.

— Вроде чисто. Дверь открыта.

— Жди.

Боевики спустились. Все трое всматривались в пространство цеха, наперед зная, что впереди поджидают «сюрпризы». Вот только бы знать, где именно. Боевик со шрамом через все лицо принялся докладывать Хусейну по рации обстановку.

— Беглецов не вижу. Внешне все спокойно.

— Спокойно там не может быть, — донесся из рации голос Диба. — Запускайте в цех вертолетчика.

Капитан тяжело вздохнул. Боевик вкрадчиво произнес:

— Доходишь до двери, открываешь и сообщаешь нам, что за ней видишь. Или не успеваешь сообщить, — несколько виновато добавил он. — У каждого своя судьба.

Вертолетчик пошел, глядя себе под ноги. Свет вечернего солнца шел почти параллельно полу, поэтому поблескивающую леску растяжки он заметил, остановился.

— Здесь растяжка! — крикнул он.

— Снимай ее, — донесся возглас.

Боевики тут же исчезли из дверного проема.

— Я ее перережу. Дайте чем!

Молодой боевик вытащил из кармана увесистый швейцарский складной нож и бросил капитану:

— Лови.

Дрожащими руками вертолетчик стал открывать лезвия. Попытался резать ножом, но тут же понял, что это опасно. В конце концов отыскал маникюрные ножнички, проверил ногтем — острые ли они. Самым «неприятным» результатом могло стать следующее — ножницы бы зажевали леску, потянули бы ее. Затаив дыхание, капитан щелкнул острыми ножничками, туго натянутая леска полетела налево и направо, свиваясь спиралями. Капитан не успел облегченно вздохнуть. Минер поработал на совесть, он любил настоящие «сюрпризы», а не банальные растяжки — эта срабатывала на обрыв лески. На колоннах по центру цеха были установлены две гранаты с выдернутыми чеками, а леска стягивала откидные рукоятки. Освобожденные, они и сработали, взлетели, кувыркаясь, в воздух. Капитан еще успел броситься ничком. Но и тут минер все правильно рассчитал. Гранаты стояли высоко, осколки разлетались перекрывающими веерами. Иссеченный металлическими осколками капитан дергался на полу. Перебитое запястье правой руки держалось лишь на лоскутке кожи.

— Что там у вас? — донеслось из рации.

— Подорвался на растяжке. К работе уже не пригоден.

— Сами целы?

— Пока да, господин, — пессимистически ответил обладатель шрама.

— Ждите. Сейчас пошлем к вам свежего человека. Недолго осталось. За этим цехом еще два. Где-то там и скрываются беглецы. Мы их достанем.

Сармини и в самом деле уже отыскал свежего человека. Заложниками он дорожил, ведь многие из них погибли во время налета. Мозг Сабаха работал сейчас, как калькулятор. И хоть планшетник с базой данных находился сейчас в руках беглецов, многое память удерживала. Пленники были во дворе, с тревогой прислушивались. Уже прогремело два взрыва. Происходящее на заводе строительных конструкций не было для них тайной. Ведь события разворачивались у них на глазах, да и планов своих ни Диб, ни Сармини не скрывали. Говорили открыто.

Все, на ком останавливался взгляд Сармини, тут же опускали головы, избегали смотреть ему в глаза.

— Добровольцы есть? — с насмешкой поинтересовался Сабах. — Я отпущу без выкупа того, кто уцелеет.

После такого вопроса все притихли, боясь, что оброненная фраза может быть истолкована как согласие стать добровольцем.

— Неужели никто не хочет вернуться к семье, выйти на волю? — спросил Сабах.

И вновь молчание в ответ. Сармини прошелся взглядом по людям. И тут поднялась женщина-арабка, четырехлетнего сына она держала за руку.

— Я пойду. Но только потом мы выйдем отсюда вместе, — она положила сыну руки на плечи. А если погибну, выйдет он.

Сабах задумался, а потом все же дал согласие. За женщину с ребенком он не мог получить много денег. Ее муж — мелкий торговец.

— Мама, не надо, — заплакал ребенок.

Женщина силой отвела его к группе мужчин, знавших ее мужа.

— Позаботьтесь о нем, — попросила она, резко повернулась и пошла, боясь передумать.

За ее спиной раздавался плач мальчишки:

— Мама, вернись!

Сармини обернулся, ласково посмотрел на мальчика и пообещал:

— Мама вернется, не плачь.

Ему самому стало не по себе. Мужчины тоже стали уговаривать мальчишку…

Данила с Камиллой уже успели подготовить себе убежище. Они сложили из газосиликатных блоков что-то вроде бункера с амбразурой для стрельбы и забросали сооружение сверху строительным мусором. Боевики могли появиться только с одной стороны — от входа, пройдя второй этаж.