командой! И стрелочником оказывается Парамонов, Константин Иванович начал тогда громко кричать на него: «Куда смотришь? Почему не предупредил?»

* * *

Первую после матча сборной в Одессе игру мой «Спартак» проводил в Киеве, с «Динамо». Приехал туда, сразу же вызвал Старостин: «Ты что натворил в Одессе? Бесков в ЦК Партии сказал, что ты отказался защищать честь страны на международной арене!». Вот тут-то я и вспомнил фразу про «недостоин сейчас играть в сборной» и понял, как же был прав, подстраховавшись.

В 74-м у команды намечался всего один официальный матч — осенью, с ирландцами. До этого — только товарищеские, и я Старостину пообещал, что к октябрю буду в порядке, от сборной не отказываюсь. «Спартак» занял второе место по итогам сезона, который сложился для меня в целом удачно. Старостина подвести не мог, работал и с основой, и с дублем, чтобы подготовиться к сборной.

Николай Петрович незадолго до матча с ирландцами рассказал о том, что меня вызывают в федерацию футбола, на встречу с Бесковым. «Пойдем вместе», — сказал Чапай. На заседании Бесков опять возвращается в «одесский эпизод» и начинает рассказывать, почему он мной недоволен, все очень жестко. Старостин перед началом попросил: «Ты молчи, говорить буду я».

В итоге вытерпел, меня пропесочили, но на сбор перед матчем взяли. И там ребята специально выбирают меня комсоргом команды. Конечно, то был такой привет Бескову. В Ирландии мы мало того, что уступили, так еще и были разгромлены — 0:3. Три гола забил форвард Гивенс, а матч из-за удаления нашего капитана, Володи Капличного, мы заканчивали вдесятером. То, что происходило вокруг матча, — это какой-то бред. Взять хотя бы решение Бескова жить в Ирландии по московскому времени. В день игры команду подняли в шесть утра (в Москве уже девять — действительно, пора вставать), после чего команда пошла гулять по частному сектору Дублина.

Осень, туманище — ничего не видно! На улицах мы увидели только фермера, развозившего молоко по домам. Он их ставил к калиткам, а мы шли следом и все выпивали. После прогулки вернулись в отель, досыпать. Но самое плохое еще предстояло. Главой делегации был некий Зенченко (не путайте с форвардом Толей Зинченко, который долго играл в «Зените»), деятель с Украины — по-другому я его назвать не могу. После игры этот человек напился, завалился в лобби на диван и стал умолять игроков: сходите в спорткомитет, попросите, чтоб меня не увольняли!

А наутро, протрезвев, Зенченко продолжил чудить. В воротах в матче с ирландцами стоял Володя Пильгуй, ни в одном из трех пропущенных голах виноват он не был. Но Зенченко именно Володю решил сделать главным виновником. Когда мы с Пильгуем зашли в номер Зенченко за суточными, тот, отсчитав деньги, бросил их на пол перед вратарем, как подачку. Володя жутко расстроился. Я пошел прямо к Бескову. Константин Иванович, не раздумывая ни секунды, отправился к Зенченко, попросил игроков выйти. И мы, стоя за дверью, слушали — как же тренер орал на чиновника! Это делает честь Бескову. Зенченко в сборной, да и вообще где-либо, я больше не видел.

После Ирландии Бескова сняли. Следующий раз мы с ним встретимся совсем скоро, и тоже в сборной — но в этот раз олимпийской.

«Вы, „Спартак“, шмоточники»

Сборную в 75-м разделили на две части. Первую создали на основе киевского «Динамо» (главный тренер — Лобановский), а олимпийскую — на базе «Спартака», и руководил ею Бесков. Начальником команды стал Николай Старостин, а вторым тренером — Николай Гуляев.

Спартаковцы вызывались в олимпийскую команду, стояла задача отобраться на Олимпиаду-76. Ну а первая сборная готовилась к отборочному турниру Евро-76.

И с Бесковым у меня продолжилось по старой схеме. Вплоть до деталей. Сначала позвонил Володя Федотов: «Константин Иванович просит срочно приехать». Опять та же картина, только не санаторий в Кисловодске, а квартира на Маяковке. Вновь барин, Валерия Николаевна, кофе, конфеты… И вот тот же самый человек, который несколько месяцев назад «душил» меня на собрании в федерации футбола, сейчас говорит: «Женя, ты у меня один ветеран остался, помоги создать команду». В чемпионате-74 «Спартак» занял второе место, но я видел все изнутри и понимал, что мы прыгнули во многом выше головы. Поэтому ответил, что у нас не такая сильная команда, надо усилить ее игроками других клубов.

В конце того разговора Бесков спросил: «А ты сам-то где хочешь играть?» Я ответил, что, как и в «Спартаке», опорником — на эту позицию с левого фланга перешел в чемпионате 1974 года. Дело в том, что «Спартак» обновился в том сезоне, пришли молодые ребята и в центре у меня, уже опытного (25 лет исполнилось!), было больше возможностей управлять игрой. Но оказалось, Бескову был не важен сам ответ в таких разговорах с игроками. В этом я убеждался потом еще не раз. Команда, несмотря на демократичную вроде бы манеру общения тренера, жила в постоянном стрессе. Потому что руководил-то все равно диктатор, да еще не любивший «Спартак». Вот еще одно тому свидетельство.

* * *

В 75-м у олимпийской сборной, была очень тяжелая игра с югославами в городке Баня-Лука. Сыграли вничью 0:0, что в принципе неплохо — предстоял ответный матч в Москве. На следующий после игры день команда переехала в Белград, где, как это обычно случается в зарубежных командировках, у футболистов было время пройтись по магазинам, чтобы купить вещи своим родным. Мы это называли словом «отовариться».

Вечером на собрании тренер ведет разбор игры, по ходу которого возникает хорошо знакомая мне по одесскому эпизоду тема. «Страна смотрела матч, а вы не победили! — Бесков чем дальше, тем больше распаляется. — Вы совершенно о футболе не думаете, вы бегаете по магазинам, потому что „Спартак“, вы — шмоточники!»

* * *

Но только этим дело не ограничилось, Бесков стал приводить примеры: «А вот у меня в „Динамо“, даже когда мы играли в Новый год на турнире в Чили, игроки решили: мы сразу после полуночи ляжем спать, чтобы утром провести тренировку. Вот какие они профессионалы, не то что вы!»

Меня это злило — я уже рассказывал, как я сам покупал вещи Валерии Николаевне по ее же просьбе. Уверен, что Бесков не мог об этом не знать. Почему? Да потому, что я сам же привозил эти веще жене Константина Иванова, а он в это время находился дома.

Но так просто история про шмоточников Бескову не прошла. На том разборе был