— "Упоминали", ха! Эх, Петруччио…«Упоминали»! Короче говоря, строить Тарбачанскую ГЭС решили всерьез. На уровнеСтарого Хрена. С участием импортного капитала. Инвестиции пойдут в самом скоромвремени.

— Ага, а ты им будешь поставлять оборудование?

Глядя на него" честное слово, повлажневшими глазами,Пашка мечтательно протянул:

— Оборудование… Глупости, Петька. То есть, конечно, иоборудование, но это будет не скоро… Тарбачанская ГЭС — это комплекс, выражаясьязыком дореволюционных купцов, смачных подрядов. На вырубку леса — древесина имногое сопутствующее… На прокладку дорог, в том числе и асфальтированных,

— а это, братец, миллиарды, причем честные.Транспортные услуги. Поставка продуктов. Строительство инфраструктуры, поставкаи переброска техники. И многое, многое другое, о чем не стоит рассказыватьподробно, потому что тебе в твоей роли это и не нужно… Главное уловил? Вот имолодец. Будут уполномоченные банки и уполномоченные концерны… Догадался уже,как один из них зовется? На букву «Дю»… Вскоре пойдут транши. Миллионыдолларов, Петруччио…

— Ну, а я-то тебе зачем?

— Молчи и слушай… Если есть миллионы долларов, отсюдаавтоматически вытекает, что есть и люди, которые за них будут рвать друг другуглотки. В фигуральном смысле, конечно, — это не тот уровень, на которомвульгарно палят в конкурента из ржавого китайского ТТ или бьют по голове вподъезде. Тут никто и не стреляет, тут сидят люди в галстуках и хитрейшимиманеврами добиваются, чтобы полноводные реки баксов потекли не к Иванову, а кПетрову. Убийствами таких проблем не решить — вот потому и нет убийств, не изпорядочности, а из прагматизма… И сложилось так, что я — один. Есть верныелюди, но это не совсем то. Меня просто должно быть двое, я тебе однажды это ужеговорил. Вся сильная сторона дела в том и заключается, что меня считают вединственном числе. А будет двое. Ты проводишь последние консультации — делонехитрое, Косарев поднатаскает — и лихо подмахиваешь все нужные бумаги. Тожедело нехитрое. Все давно готово, осталось дождаться прилета западных людей изакрепить договоренности на бумаге… Ну, а я — я-то как раз и сижу в столице,зорко следя до последнего момента, чтобы ничего не сорвалось. Только так мы ихи обставим. Потому что никому в голову не придет, что нас двое, что яраздвоился… Понял наконец? Мой интерес — контракты, обеспечивающие стабильноесуществование фирмы как минимум на пятилетку. Тебе

— баксы… и, как недавно выяснилось, Катька. Вседовольны. И никто никогда не узнает правду, а если и узнают — поезд ушел… Вот…Детали я тебе не буду объяснять по одной-единственной причине: тебе это ничутьне поможет, ничуточки не облегчит задачу. С тем, что ты сейчас знаешь, и с тем,что подскажу по ходу дела, и так справишься. Вполне достаточно. Главные труды —на мне… Ну, есть вопросы по сути нашей негоции?

— Да нет, пожалуй, — подумав, сказал Павел. —Теперь все ясно. Но, знаешь… Как же я буду что-то подписывать? Подписи наши стобой — как небо от земли…

— Петруччио… — досадливо поморщился Пашка. — Но ужоб этом я должен был подумать заранее… Вот, держи справочку. Положи в стол,когда приедет Косарев, пригодится. Здесь наш милый доктор авторитетно заверяетот имени науки медицины, что у тебя после аварии в правой кисти произошлоущемление какого-то там нерва с непроизносимым латинским названием имикроповреждение малой косточки с еще более заковыристой латинской кличкой…Усек? Будут составлены и юридически оформлены документы, узаконивающие наближайшее время твою подпись… Теперь господин П.И. Савельев расписывается так итолько так… Поскольку никто не сомневается, что ты — это я, все пройдет, как помаслу. Ну, а через пару-тройку месяцев, когда все вернется на круги своя, нервлибо сам расщемится, либо мне сделают операцию — и подпись станет прежней. Чтобудет опять-таки надлежащим образом оформлено. Бог ты мой, и ты так спокойнореагируешь? Знал бы, как я напрягал мозги…

— Да, мозги у тебя… — не без уважения сказал Петр.

— А ты думал, братишка! Те еще мозги! Этой комбинацией,когда все меня считают одним, а на деле нас двое, мы этих козлов переиграем,как детишек… Только, я тебя умоляю, стисни зубы и терпи. Никаких звонковКирочке… впрочем, я так понимаю, там все сгорело, а? Тем лучше.Прорвемся! — Он демонстративно погладил себя по голове. — Ну и мозгиу господина Колпакчи! И в гостинице советской поселился мирный грек…

— А почему — Колпакчи?

— Потому что фамилия смешная. Вдумайся. Грек. Можешь тына все сто относиться серьезно к греку, Георгию Спиридоновичу Колпачки? Вотвидишь, и никто не может… Грек Колпакчи — это что-то из водевилей…

— Жук ты, братишка, — улыбнулся Петр.

— А то! Ладно, давай работать. Вот фотографии. Этихореликов я тебе еще не показывал. Хрен с усами — председатель правления«Шантарского кредита». Есть такой банк. Хрен в золотых очках — глава областногодепартамента природных ресурсов. Завтра в «Кедровом бору» состоится небольшойпикничок для белых людей. Ты, естественно, тоже зван. На лоне природы, вароматах шашлычков потолкуешь с обоими красавцами. Не напрягайся, ничего особосложного тут нет. Все давным-давно обговорено. Твоя задача — дать им этакоепоследнее напутствие, похлопать ободряюще по спине перед последним решающимшагом. И только-то. Мы сейчас обговорим все детали, нюансы и подробности, послечего у тебя пройдет, как по маслу… Это я тебе говорю, мирный грек!

Ближе к вечеру на следующий день господин Савельев ПавелИванович, промышленник и негоциант, ет истера, ет цетера, уже сидел на заднемсиденье мощного «мерседеса», лавировавшего среди плебейских гачек свысокомерной вежливостью истого аристократа — той самой вежливостью. чтосмотрится для умного человека прямым оскорблением.

Рядом сидела красавица супруга в светло-коричневом брючномкостюме и желтенькой блузке — Петр уже подметил, что его нежданная любовьпредпочитает брючные костюмы платьям, но это ничего, ей идет, ей все идет… ичто прикажете делать с колотящимся сердцем? Избавитель пленной принцессы,извольте любить и жаловать…

Вскоре машина вырвалась за город, попетляла по узкой дорогемеж поросших густым сосняком склонов — и подплыла к железным воротам в глухомвысоченном заборе. Из вахтерки высунулся хмурый субъект, всмотрелся — и воротатут же автоматически открылись.

За воротами обнаружился райский уголок — аккуратненькиебревенчатые коттеджи, стилизованные под старинные терема, чистые, без малейшихвыбоинок асфальтовые дорожки, невысокие фонари из желтого стекла. Машину иводителя оставили на обширной стоянке, двинулись в глубь райского уголка пешком.Петр ухитрялся постоянно отставать на полшага, так что Катя, сама того не зная,служила ему проводником в незнакомом самозванцу месте, которое Пашка знал каксвои пять пальцев.

Пройдя через фасонную деревянную калиточку, они оказались паобширном дворе, где под открытым небом за большим столом из тесаных досок ужесидела компания человек этак в дюжину. Как это обычно бывает у всех сословий,опоздавших встретили оживленно. Похоже, присутствующие уже успели пропустить попаре рюмочек, разминались в ожидании шашлыков, каковые доспевали поодаль подприсмотром брюхатого и усатого кулинара в белом колпаке явно самой что ни наесть кавказской национальности.