Вид у него был совершенно безумный. Блуждающий взгляд, круги под глазами, дёргающиеся губы, словно он всё пытался что-то сказать, но сдерживался из последних сил.

Но голос звучал почти спокойно:

— Так, тут всё чисто.

Он сунулся в дальнюю комнату, потом в санузел, бормоча под нос что-то о том, что его квартира хорошая. Эдуард вышел за ним в коридор.

Напоследок Зайцев заглянул на кухню, постоял в дверях, качая головой, обошёл Азамата и заглянул в холодильник.

— Ладно, идёмте. Вроде всё нормально.

Егор, стоявший на пороге кухни, отошёл в сторону, выпуская Олега, тот шагнул к двери — и вдруг схватил Азамата и с силой выпихнул его в коридор. Захлопнул дверь, щёлкнул шпингалетом.

Егор выругался, оттолкнув коллегу. Метнулся к двери, из-за который слышался неясный шум. Примерился и высадил хилую межкомнатную дверь плечом.

Эдуард протолкнулся по узкому коридору мимо Азамата, потирающего ушибленное плечо, к кухне.

— Стой! — заорал Егор.

Эд успел заметить, как Зайцев запрыгнул на подоконник и ухнул вниз. Эдуард ринулся к окну, топча скинутые одержимым с подоконника вещи, но, конечно, не успел.

Тело Олега Зайцева неподвижно лежало на обледенелом асфальте у подъезда.

— Вниз, живо! — рявкнул Егор. — Оно переселяется!

Эдуард стиснул зубы, борясь с нахлынувшей откуда-то дурнотой, и развернулся. Быстрее. Надо успеть задержать того, в кого забрался монстр.

Быстрее.

Эд выскочил из квартиры, обогнав Азамата.

Егор нёсся на три шага впереди.

Ещё быстрее.

Мелькали пролёты и двери, загорающиеся лампы и электрощитки. И снова двери.

Наконец Эд вслед за Егором выскочил из подъезда, в стылый вечер с обжигающе-холодным воздухом.

Эдуард не мог не смотреть на труп: нелепо вывернутая голова, тёмное пятно под ней, широко раскинутые руки — и ни следа монстра. В двух шагах от тела стояла Вика.

— Взял человека. За домом. Макс там.

Егор и Эд, обгоняя друг друга, кинулись в обход дома.

Кошкина они заметили почти сразу: тот мчался через детскую площадку в сторону соседнего дома.

А вот и мужчина с многоногим светящимся «капюшоном», плотно обхватившим его голову. Одержимый бежал со всех ног, подстёгиваемый монстром.

Эдуарда гнала следом мысль: вдруг этот мужик ускользнёт? Вдруг удерёт по незнакомому видящим району? Вдруг поиск не покажет монстра? Как тогда его искать? В сумерках мужика толком не разглядеть, фигуру скрадывает зимняя одежда. Что тогда? Ждать, пока он кого-то убьёт?

Погоня длилась недолго. Мужика, свернувшего налево к гаражам, сшиб с ног Егор. Одержимый вырывался, как мог, но всё, на что хватило его прыти — съездить разок противнику по физиономии.

Монстр размахивал лапами, но, к счастью, пробить защиту не мог.

Старший скрутил извивающегося мужика и велел подбежавшему Максиму сходить за наручниками. Тот кивнул и умчался.

— Куда его теперь? — спросил, отдышавшись, Эдуард.

— В нашу… больницу, — отозвался Егор, с трудом удерживая рвущегося на свободу одержимого.

— Давай я… — начал было Эд, но старший одарил его таким взглядом, что стажёр не только замолчал, но и отодвинулся в сторону.

Вернулся запыхавшийся Максим с наручниками, и вдвоём они с Егором зафиксировали руки одержимого и поволокли его к машине. Благо он перестал дёргаться, то ли обессилев, то ли выжидая удобного момента.

Послышался звук приближающихся сирен: видимо, кто-то вызвал полицию.

Когда они вышли из-за дома, в двор как раз въезжала полицейская машина. Следом прибыла и скорая.

Полицейские сразу направились к подозрительной компании, но Егор махнул корочками:

— Спецотдел, старший сотрудник Брянцев. Оперативные мероприятия.

Полицейские внимательно изучили документы Егора, Максима и Эда, затем, козырнув, отошли к трупу.

У «форда» ждали Вика и Азамат. Спец по редким существам зачарованно уставился на многолапого монстра, кажется, не заметив фингал под глазом старшего.

— Вика, останешься здесь, — велел Егор. — Аз тебя просветил?

Девушка кивнула.

— Хорошо. На вопросы ответишь, бумаги заполнишь — в общем, сама знаешь.

— Конечно.

— Мы в больницу.

Одержимого посадили между Азаматом и Максимом, и «форд» покатил к первой городской больнице. Спец по редким существам по пути позвонил медикам и предупредил, что за «подарочек» им везут.

Эдуард смотрел в окно на мелькающие столбы и дома и старался не думать о Зайцеве. О неподвижном теле, на которое смотришь с высоты, зная, что безнадёжно опоздал на доли секунды.

Не думать получалось плохо.

В больнице одержимого в сопровождении рослых санитаров и не менее крепкого врача проводили в отдельный бокс, изрисованный знаками от пола до потолка.

Азамат остался в боксе, пообещав позвонить, как только будут новости.

Когда видящие спустились в больничный двор, Максим сказал:

— Егор, Эд, а давайте зайдём куда-нибудь кофе выпить?

— Мне к Иванычу надо. Отчёт, — покачал головой старший.

— Рабочий день уже кончился, — возразил Кошкин.

— Ладно, — подумав немного, согласился Егор.

Эдуард молча кивнул. Всё лучше, чем сидеть в пустой квартире и пытаться не думать о мертвеце с торчащей из груди арматурой.

В круглосуточной кофейне на стенах висели золотистые гирлянды. Умопомрачительно пахло кофе, и ничто не напоминало о том, что где-то есть одержимые, самоубийцы и монстры.

Эд пил чашку за чашкой, глядя больше в свой кофе, чем на Макса и Егора, но никаких пророчеств в кофейной гуще так и не увидел. Вроде и рядом с коллегами, а не в одной команде. То ли дело со Змеями — душу захлестнула тягучая тёмная тоска. Хоть вой.

Позвонила Вика, сказала, что с вопросами и отчётами закончила, вызвала такси и едет домой спать ближайшие десять часов. Кошкин звал её в кафе, но она отказалась.

Минут через десять позвонили Максиму, и он, извинившись, вышел из-за стола.

Эд поймал на себе взгляд Егора и вдруг спросил:

— Ты не хочешь меня в Б-четыре брать, да?

— Не хочу, — спокойно отозвался старший.

— Почему?

— Потому что команда строится на доверии. Ты когда собирался рассказать о своей банде?

Змеи не банда.

Нет.

В груди стало холоднее и тяжелее, чем было.

«Есть свои и чужие, Ужик, — улыбнулся из небытия Полоз. — У тебя своих больше нет».

Вернулся Максим.

— Что случилось? — тут же спросил он, нахмурившись.

— Ничего, — пробормотал Эд. — Мне пора.

Он встал, чуть не опрокинув стол.

Одержимые боролись за своё место. А у него, кажется, места нет.

Февраль

25 февраля