Есть вполне веская причина того, что нас привлекают целеустремленные личности. Именно они с наибольшей долей вероятности способны обеспечить безопасность племени. Именно они способствуют прогрессу и вносят изменения в привычный уклад. Именно они ведут нас вперед. Наш инстинктивный мозг ориентируется на них, и происходит это тремя способами. Во-первых, целеустремленные люди активизируют наши зеркальные нейроны. Во-вторых, они внушают нам чувство цели, что активизирует нашу систему вознаграждения и стимулирует приток дофамина. В-третьих, мы испытываем ощущение близости с ними, а это – приток окситоцина.

В итоге мы начинаем им подражать. Если хотите посмотреть, как это происходит, найдите на YouTube видео «Парень танцует на музыкальном фестивале “Сасквоч”» (Guy starts dance party at Sasquatch music festival). Вы увидите молодого человека, который начинает увлеченно танцевать, в то время как остальные просто сидят или прохаживаются из стороны в сторону. К нему присоединяется один человек, потом еще один… Первый даже не успевает понять, что происходит, но вокруг него образуется целая толпа, копирующая его безумные танцевальные движения. Очень вдохновляющее видео – вне зависимости от того, любите вы танцевать или нет. Оно набрало уже более 12 миллионов просмотров (http://www.youtube.com/watch?v=GA8z7f7a2Pk).

Вот сила целеустремленности. Все в этом мире происходит благодаря людям, имеющим цель. Только лидеры способны заполнить эту пустоту. Итак, задайтесь вопросом: какова ваша цель?

У великих лидеров – высокие цели. Цель придает энергию и им самим, и тем, кто их окружает. Их слова проникнуты высочайшей убежденностью, как будто они – сила природы. Вспомните Манделу, Ганди, Брэнсона, Джобса, Леннона, Гелдофа… Эти люди ощущали свою миссию, и это ощущение шло изнутри. Исследования показывают, что большая часть лидеров действительно называют то, чем они занимаются, призванием{45}. Это больше чем просто работа.

Существует связь между религией и лидерством. Я часто замечал, что очень многие из лидеров бизнеса и политики – не просто верующие, но и активные прихожане. Многие являются проповедниками. Я часто задумывался: почему? Может быть, духовность дает им более масштабное видение цели? Может, религия дает им оптимизм и большую веру в ценность других людей, что и помогает им завоевывать умы? Может, существует генетическая способность верить и это помогает им проповедовать? Ведь если они глубоко верят в Бога, то не будет преувеличением сказать, что они обладают огромной верой в стратегический план.

Разумеется, в языке лидерства присутствуют сильные религиозные мотивы. Великие лидеры часто используют такие слова, как миссия, преданность, рвение, проповедь, обращение (в свою веру). Они – энтузиасты (между прочим, этимология этого слова тоже имеет религиозные корни и восходит к греческому en theo, что означает «бог внутри»). Их увлеченность передается тем, кто их окружает. Так рождается миссия; так рождается движение.

Но как увидеть эту большую цель? Очень часто это проблема точки зрения: все зависит от того, как вы смотрите на свое дело.

Представьте, что вы проходите мимо стройки, где три каменщика возводят стену. Вы спрашиваете у них, что они делают. Первый говорит, что кладет кирпичи. Второй – что возводит стену. Но третий отвечает, что они строят собор, который на многие века станет великолепным местом служения Богу. Кто из них, по-вашему, работает усерднее всех? Кто получает наибольшее удовлетворение от работы? Кто уходит домой самым счастливым в конце рабочего дня?

История старая, но смысл ее не изменился: ваша ответственность как лидера состоит в том, чтобы научить людей заинтересованно относиться к тому, чем они занимаются, – только таким образом можно максимально раскрыть их потенциал. Когда люди убеждены, что вносят свой вклад в достижение высокой цели, они будут работать с душой. Это самый ценный приз. В этом и состоит суть лидерства.

Но что такое высокая цель? В политике и бизнесе она не всегда очевидна сразу. В конце концов, цель любой корпорации – «максимизировать доходы акционеров»{46}. Соответственно, господствующая идея большинства политических партий, если говорить честно, – завоевать и удержать власть. Эти цели не годятся, потому что не вызывают эмоций. Великие лидеры ставят перед собой цели масштабные и значительные.

В 1960-х гг., в начале американской программы по освоению Луны, Джон Кеннеди отправился в НАСА посмотреть, как идут дела. Встретив человека в белом халате и шапочке, Кеннеди остановился и спросил, чем тот занимается. Мужчина ответил: «Я помогаю отправить человека на Луну». Кеннеди улыбнулся: «Ясно, но в чем заключается ваша работа?» – «О, – воскликнул тот. – Я уборщик в блоке Д8. Как раз заступаю на смену».

Отправить человека на Луну – пример поистине великой и вдохновляющей мечты, которая способна увлечь, найти отклик в умах всех до единого – от высшего руководства до уборщиков. Эта идея работает не только потому, что глобальна, но еще и потому, что она яркая. Не каждая организация может поставить перед собой цель отправить человека на Луну, но каждая организация может и должна искать высокое призвание. Речь идет о соединении обыденного и возвышенного в разработке долгосрочной стратегии.

Примером служат компании GlaxoSmithKline и Unilever. Сотрудники обеих увлечены своей миссией. Glaxo спасает жизни – и это не метафора: когда случилась вспышка лихорадки Эбола и весь мир бросился искать средства от нее, вся компания была охвачена единой целью. Энергия распространялась сверху вниз, люди работали дольше и усерднее, чтобы найти средство для борьбы с заболеванием.

Unilever – еще одна компания, у которой есть цель. Вы знаете, что ежедневно от болезней и антисанитарии в мире умирает пять тысяч детей, которым меньше пяти лет? Сотрудникам Unilever это хорошо известно, потому что их миссия – сократить это число вдвое. Добившись того, чтобы в развивающихся странах больше детей мыли руки с мылом, они спасут миллионы жизней. Чему вы охотнее посвятите свое время – спасению жизней или торговле мылом?

Вот так компании находят свое призвание, а великие лидеры стимулируют людей отдавать работе все силы. Есть множество исследований, показывающих, что сотрудники работают с большей отдачей, если верят, что их работа преследует благородные цели{47}. Мир уже ушел от старой модели «корпоративной социальной ответственности», существовавшей в 1980-х, согласно которой компании могли вести себя сколь угодно неэтично, если время от времени жертвовали средства на локальные проекты. Сейчас бизнес озабочен тем, чтобы увязать коммерческие задачи с нравственным императивом и в результате достигнуть высоких результатов – и для бизнеса, и для мира.