К.

– Я не толкаю, клянусь! – воскликнула Корби, с тревогой глядя на брата.

– Тихо! – шикнул на нее Кэл. – Я и не говорил, что это ты.

Э.

– О Боже, – вырвалось у Корби. – О Боже. Бо-оже!

Л.

– Мне страшно. – Я зажмурилась, закрывая лицо руками. Но, не в силах совладать с искушением, раздвинула пальцы, подглядывая в щелочки.

– Как Келвин умрет? – прошептала Корби, глядя на доску.

П-Е-Т-Л

– Петл? – переспросила я, не уверенная, ответ ли это. – В смысле: «петля»?

Келвин нетерпеливо замахал на меня рукой, чтобы я замолчала.

– Кто убьет меня? – спросил он, сдвинув брови.

П-А-П-А.

В тот миг в палатке что-то произошло. На лице Келвина заиграли желваки – он крепко сжал зубы, его брови съехались, и парень почти с ненавистью посмотрел на доску.

– Папа никогда тебя не тронет, – тихо возразила Корби. – Это же просто игра, Келвин.

– Не знаю, не знаю, – пробормотал он, помолчав. – Он подбирает мне друзей, решает, каким спортом мне заниматься. Просматривает все домашние задания и заставляет переделывать почти все. Пожалуй, он будет за меня решать, и в какой колледж мне поступать, и на ком жениться. Бритт права: Уиджа хотела сказать «петля». А отец делает все, чтобы задушить меня.

Это не было приятным воспоминанием, но ни на чем хорошем, сидя взаперти с трупом в тесной каморке, я думать не могла. Вспоминая жизнь Келвина за все эти годы, я не могла не начать относиться к нему чуть более снисходительно. Взросление было для него исключительно тяжелым. Он мог обманывать меня, он причинил мне боль, порвав со мною, но он не был плохим человеком.

«И если он спасет нас, – пообещала я себе, – я прощу ему все».

Останки в ящике для инструментов занимали мои мысли до самого конца снегопада. Я лежала на полу, свернувшись калачиком, пытаясь заснуть и забыть, до чего же холодно, когда Шон распахнул дверь кладовки. Темень в комнате была такой густой, что луч света, пробившийся в щель, больно резанул глаза.

– Подъем, на выход.

Я зависла в смутном состоянии между сном и явью; он потыкал мыском ботинка по моим ребрам, заставив подскочить.

– Где Мэйсон? – вырвалось у меня.

– Поднимает Корби. Встретимся снаружи. – Шон бросил мне под ноги куртку и большой мешок. – Ты несешь вот это.

Я пыталась скрыть отчаяние, которое сейчас явно читалось на моем лице. Он берет Корби! Я смертельно рисковала, наврав про диабет, но этого оказалось недостаточно, чтобы убедить Шона оставить ее. Упущен шанс, что она не отправится за подмогой, и теперь нас никто не найдет. Ситуация стремительно ухудшалась.

Одевшись, я водрузила рюкзак на плечи, пошатнувшись под его тяжестью. Хорошо, что я месяцами тренировалась ходить с рюкзаком, постепенно увеличивая вес. Надо будет найти способ переложить часть вещей от Корби ко мне. Иначе, я была уверена, она точно не выдержит – Корби в моих тренировках участия не принимала, рассчитывая, что все сколько-нибудь весомое потащит Медведь.

– У тебя два спальника, маты, туалетная бумага и кое-что из одежды, которую Эйс вытащил из ваших сумок, – объявил Шон. – Мы с ним несем батончики, воду, зажигалку, фонарики, фляги, одеяла и компасы – твой и Эйса. – Он впился в меня угрожающим взглядом. – Попробуешь сбежать, долго не протянешь.

– Сколько сейчас времени?

– Три.

Три утра. Что ж, значит, я хоть немного поспала. Надеюсь, Корби тоже. Нам потребуются силы для тяжелого перехода.

– Мне нужно в туалет.

– Давай живо!

В туалете я еще раз развернула карту Келвина. Закрыв глаза, постаралась запомнить основные ориентиры. Потом сложила и запихнула под футболку, у сердца, чтобы Кэл был рядом. Затем обернула красный шарф вокруг головы – послужит вместо балаклавы. Ощущая мягкую ткань щекой, подумала о папе, подарившем мне этот шарф, и попыталась вспомнить, обнимала ли его крепко-крепко и долго-долго перед отъездом.

Мы с Шоном высунулись наружу во тьму. Снег доходил мне до верха ботинок, деревья выглядели высеченными изо льда скульптурами. Ветер стих, и полная луна плыла в небе, заставляя снег посверкивать зловещими сизыми искорками. Каждый шаг отдавался скрипом и хрустом: сверху на снегу намерзла корка наста, но под ним ботинки утопали в пуху.

Пар вырвался у меня изо рта, когда я заговорила:

– Где Мэйсон и Корби?

– Вышли пораньше. Мы их догоним.

– Они знают дорогу к шоссе? – удивилась я. Мне думалось, я была нужна Мэйсону и Шону именно за этим.

– Проверка компасов. Хорош трепаться, топай за мной.

Шон бережно держал на ладони компас, но что-то во всем этом было подозрительное. Проверять компасы? Разделившись? Наморщив лоб, я спросила:

– Разве мы не должны держаться вместе?

– Ты, – он резко развернулся и придвинулся вплотную ко мне, – не командуй тут!

Я испуганно отпрянула. Шон продолжал буравить меня взглядом, потом разрядил напряжение жутковатым смешком. Я не хотела идти в горы с Шоном вдвоем, но выбора не оставалось. Пока лучшее, что я могла сделать, это не провоцировать его. Вот встретимся с Мэйсоном и Корби, и тогда, надеюсь, Шон не посмеет мне навредить. Не то чтобы я решила доверять Мэйсону. Но он солгал про инсулин, покрывая мою ложь, а это что-нибудь да значило.

Мы потащились дальше по склону. Взгляд Шона перебегал с компаса на туннель черноты перед нами. Если снег не пойдет снова, мы оставим за собой следы от самой хижины. Я молилась, чтобы Келвин нашел их.

Через несколько минут среди деревьев перед нами нарисовался размытый силуэт. Я подумала было, мне это пригрезилось, но по мере того, как мы приближались, очертания мужской фигуры проступали все отчетливее. Мое сердце воспарило от такого неожиданного поворота событий. Кто-то еще, кто-то, кто мог бы мне помочь! Шон, очевидно, тоже увидел силуэт и повернул свой налобный фонарь в его сторону, запирая мужчину в ослепительный конус света.

– Ты нашел нас! – обрадованно крикнул Шон.

При виде Мэйсона, заслоняющего глаза от фонаря, сердце мое упало.

– Опусти свет.

Шон приблизил свой компас к тому, что был в руках у Мэйсона, сравнивая показания.

– Кажется, теперь оба работают правильно. Проблема решена.

Мэйсон искоса посмотрел на меня:

– Из-за генератора в хижине твой компас показывал черт-те что. Но теперь, похоже, все в порядке.

– Где Корби? – спросила я, оглядывая деревья за спиной Мэйсона, ожидая, что она вот-вот вылупится из черноты леса.