— Начинается слушание решения Верхнего суда Славийской Империи по делу об организации покушения на жизнь княжича Варганского Ярослава Игоревича Гарван! Обвиняемый Глеб Венцеславович Быстрицкий — встать!

Глеб и так не сидел, поэтому только дернулся, когда прозвучало его имя.

Старик судья откуда-то из карманов мантии достал маленький канцелярский нож и с дотошной тщательностью начал срезать печать. Казалось, он нарочно не торопится, заставляя всех присутствующих лишний раз понервничать. Так же долго он доставал из конверта и лист с приговором, а его руки по-старчески подрагивали, когда он вчитывался в строки того, что там написано.

Наконец судья начал читать неожиданно громким и зычным, хорошо поставленным голосом:

— Решение вынесено коллегией Верхнего суда Славийской Империи Китежграда по делу номер триста шестьдесят три точка восемьдесят семь по совершенному преступлению в княжестве Варганском в новом городе Варганы…

Вступительная часть была такой длинной, что я перестал слушать ее еще в самом начале. Взглянул на Григанских — старший вел себя вполне спокойно и расслабленно, а младший печально смотрел на Глеба. Мать Глеба, словно в мольбе прижимала руки к груди с надеждой глядя на судью. Хотя и так было ясно, что ничего смертельного Глебу не угрожает. Даже если бы мы выбрали кровную месть, его бы не убили, а лишь ранили так же, как и меня. Но мать на то и мать, чтобы волноваться о своем сыне.

— Глеб Венцеславович Быстрицкий признается виновным в организации покушения на жизнь княжича Варганского, — продолжал говорить судья, заставив меня вернуться к слушанью вердикта. — В связи с тем, что в обвиняемый признал вину, дело считается закрытым. Приговор по решению таков: пострадавшая от преступлений сторона вправе выбрать наказание самостоятельно. Суд предоставляет на выбор акт кровной мести равноценный причинённому вреду или денежная компенсация в размере трехсот тысяч рублей, которую обвиняемая сторона должна передать пострадавшей в течении десяти дней.

Судья выдержал паузу, окинул всех неспешным взглядом, потом повернулся к Глебу, который теперь напряженно таращился на нас, явно гадая, какой из приговоров мы для него выберем.

Я уже мысленно расслабился, ожидая, что сейчас отец встанет и объявит о том, что мы выбираем денежную компенсацию, а после наконец-то все закончится. Суд назначил триста тысяч рублей — огромная сума, которая сейчас нам была очень кстати. Пусть даже и не самым приятным способом, но я заработал для своей семьи еще денег. Так гляди и скоро наши дела пойдут в гору.

У Быстрицких конечно же не было таких денег, чтобы выплатить нам всю сумму, им бы пришлось продавать земли, но я был уверен, что деньги поступят к нам в срок.

Но отец не спешил оглашать наше решение, повернув голову, он смотрел в этот миг далеко не на судью или Глеба, он смотрел на Родомира Григанского, который довольно и высокомерно усмехался.

— Готова ли пострадавшая сторона объявить о выборе приговора сейчас? — спросил судья, вперив внимательный взгляд в отца.

Отец с Родомиром продолжали жечь друг друга полными ненависти взглядами. Не нравилось мне это все, Олег тоже зачуял неладное, пнул отца в бок, сделал страшные глаза, а указал взглядом на судью.

Отец резко повернулся к судье, откашлялся и громко, но весьма раздраженно объявил:

— Мы выбираем денежную компенсацию, ваша честь!

Лицо Глеба как-то сразу просветлело, едва заметно он улыбнулся и, склонив голову, с облегчением выдохнул и уткнул лицо в ладони. Прозвучал вздох облегчения и позади нас — это выдохнула графиня Быстрицкая. Кажется, доволен решением был и Борислав, и Родомир, но не отец. Я видел, как он продолжает злиться, как накручивает себя и с каждой минутой закипает все больше.

— Суд принял ваше решение, князь, — кивнул судья и официальным тоном добавил: — деньги в размере трехсот тысяч рублей должны быть переданы под надзором уполномоченных Славийской Империей наблюдателей княжьей семье Гарван от семьи графа Быстрицкого в течении десяти дней. В случае невыплаты денег в срок по закону Славии эти деньги будут конфискованы из имущества, принадлежащего семье Быстрицких. До тех пор, пока все условия приговора не исполнены, граф Глеб Венцеславович Быстрицкий остается под стражей. На этом слушание приговора окончено!

В углу зала дважды ударил колокол, огласив конец слушания.

Отец после звонка колокола как-то резко вскочил, снова напряженно уставился на Родомира. Тот в свою очередь вальяжно поднялся с места, окинул нас надменным насмешливым взглядом, что-то сказал Бориславу, и они неспешно направились к выходу.

— Па, все закончилось, пора успокоиться, — шепнул я.

— Ничего не закончилось, — процедил отец сквозь зубы. — Он должен был ответить за все, а не мальчишка. Он на тебя напал! Это не должно сойти ему с рук.

Краем глаза заметил, что к нам спешит с третьего ряда графиня Быстрицкая, явно желая что-то сказать. Но отец этого не видел, он зло сверлил спину Родомира, а потом дёрнулся, явно желая последовать за ним.

— Что ты задумал, Игорь, — ухватил его за руку Олег, — не глупи, Яр прав, пора выдохнуть. Мы получим хорошую компенсацию, твой сын жив-здоров и в дуэли он не проиграл.

Отец хотел сказать ему что-то злое, яростное, раздраженно вырвал руку из хватки Олега, но сказать не успел, потому что в этот момент к нам уже подошла графиня Быстрицкая.

— Я хотела извиниться перед вами и вашим сыном, князь, — нерешительно начала женщина. — Мой сын поступил ужасно по отношению к княжичу, я этого не отрицаю. Простите его, прошу! Бедный Глебушка рос без отца, у него не было достойного поведения мужчины примера перед глазами. Он не глупый мальчик, но это… Когда я узнала, думала мое сердце не выдержит!

— Это лишнее, графиня, — сухо отчеканил отец, даже не глядя на нее, он все еще продолжал следить за удаляющимися Григанскими.

— Я хотела поблагодарить вас, что вы выбрали для моего сына столь мягкий приговор. Я бы не пережила, если бы выбрали кровную месть. Глеб может и не перенести подобное…

— Мой сын перенес, а ваш бы нет? — зло уставился на нее отец. — Ярослав такой же мальчишка, как и ваш. И деньги, которые обязал выплатит вас суд, я прекрасно осведомлён, что у вашей семьи их нет.

Графиня Быстрицкая судорожно сглотнула, уставила перепуганный взгляд на отца.

— Не понимаю, что вы имеете… — начала она было мямлить, но отец ее снова перебил.

— И кто их выплатит, я тоже знаю, графиня. Как вы живете с этим грузом? Вы ведь сами отдали сына в лапы этой эгоистичной мрази. Он вытер ноги о репутацию вашего сына, сломал ему жизнь, он чуть не убил моего сына — и ему все сошло с рук. Как вы живете с этим?

На глаза графини навернулись слезы, она снова судорожно сглотнула, закачала головой:

— Вы не понимаете, вы ничего не знаете, — тихо произнесла она.

— Он угрожал вам? Чем? — начал давить на нее отец. — Если это так — сознайтесь, и он получит по заслугам, а репутация вашего сына будет восстановлена. Его будет ждать достойное будущее, я помогу и вам, и ему. Только перестаньте унижаться и поткать этой сволочи!