– Булочки! Мы! Будем! Есть! В Париже! – кричу я, снова сворачивая не туда в этих чертовых антикварных переулках.

– Если мадам хочет на вокзал, то мадам нужно в другую сторону, – галантно вмешивается в наш бег высокий полицейский, красивый, как киноактер.

– Как вы догадались? – лепечу я, мешая английский с французским.

– Просто услышал слово «Париж»…

Последний поезд через полчаса. Судорожно считаю деньги. Нет, не хватает.

– Неужели мы уедем без него? – всерьез пугаются мальчишки. – Его нельзя бросить! Его надо расколдовать!

– Пусть Лиза его спасает! – отмахиваюсь я, снова принимаясь считать деньги.

– Но сегодня ты его принцесса! Не уезжай! – чуть не плачет Пашка.

– Надо позвать полицейского, чтоб ее задержал, – решает Петька.

– Точно!

Я вскакиваю, рассыпая мелочь.

Поворот, еще один, нет, кажется, все-таки налево, черт, я никогда его не найду! О, счастье! В соседнем проулке мелькает спина в темно-синей форме!

– Месье так красив! А мне не хватает на билеты! – выкрикиваю я, на ходу соображая, насколько двусмысленно это звучит. – Я художник, можно я вас нарисую?!

Полицейский оборачивается. О нет! Это другой! Сейчас меня точно арестуют! Кто знает их чертовы законы!

– Наверное, вы перепутали меня с Марселем, – добродушно улыбается этот милый пожилой человек. – Но если мадам спешит, то я готов прийти ей на помощь!

– Это будет очень быстрый портрет, – виновато бормочу я, пристраиваясь на ступеньках магазина.

– Мне все равно приятно, – заверяет полицейский. – Уже лет двадцать никто не говорил, что я красив!

Мы бежим по платформе. Осталась одна минута. У самого поезда Петька спотыкается, но в тот же миг и его, и Пашку подхватывают сильные руки и закидывают в вагон. Я успеваю увидеть, как вслед за ними залетает наш старый желтый чемодан. Тут и меня отрывает от земли. Двери захлопываются у нас за спиной.

– Ожил! Он ожил! – вопят мальчишки.

А ты все держишь меня на руках и смеешься, смеешься…

– Надо же! Совсем легкая! Легче чемодана!

– Мы не успели купить билеты! – спохватываюсь я, хотя на самом деле меня это совершенно не волнует.

– Ничего! – говоришь ты, не сводя с меня смеющихся глаз. – Статуям в этом городе хорошо подают! Хватит и на штраф, и на двадцать сто булочек в Париже.

И снова начинаешь смеяться.

– Может, ты меня уже отпустишь?

– Ни за что на свете! – произносишь ты одними губами.

Но я, разумеется, думаю, что мне показалось.

И тоже смеюсь…

Это было мгновение ослепительного счастья. Абсолютного, без примеси моей всегдашней тоски. Но только мгновение. Ужасная мысль, почему-то до сих пор не приходившая в голову, вдруг обрушилась на меня, как ледяная глыба.

– Так значит, ты бросил ребенка?! – закричала я.

– Какого? – Ты все еще продолжал смеяться.

– Ну, она же ушла в декрет, а ты уехал…

Несколько секунд ты молчал, явно не понимая. Наконец до тебя дошло.

– Ты о Лизе? Ты подумала… С ума сойти…

Ты опустился на пол и зажмурился, вжавшись затылком в стену тамбура.

– Опять превращаешься в статую?! Отличный способ!

– Нет, – проговорил ты, не открывая глаз. – Нет, что ты. У Лизы муж. Между прочим, очень ревнивый. Из Саудовской Аравии.

– Шейх?

– Нет, математик.

Не успела я и глазом моргнуть, ты снова вырос передо мной. Взял мое лицо в ладони и произнес медленно и торжественно, как слова клятвы:

– У меня нет детей. И нет жены. Я здесь. С тобой.

– Как нет детей? А мы? – втерся между нами Петька.

– А разве вы с мамой не жених с женой? – возмутился Пашка.

– Билеты, пожалуйста! – сказала, входя, строгая дама в форменной одежде.

Девочку звали Катя, ей было три. На другие вопросы она не отвечала.

«Где ты живешь?» – «Тут!» – «Кто твоя мама?» – «Мама дала Кате мисю». – И намертво вцепляется в ладонь, второй рукой прижимая к себе полосатого медведя.

«Нет, я не мама. Я тетя… э… Даша». – «Мама Маса». – «Твою маму зовут Маша?» – «Да! Мама Маса дала Кате мисю»…

На второй день он все-таки сделал то, о чем они потом всю жизнь жалели: обратился в милицию.

– Так нельзя. Она наверняка в розыске. Мы не можем просто взять и присвоить чужого ребенка. Даже если сам ребенок нас уже присвоил.

– Не можем? – переспрашивала она, и вопрос звучал как «а вдруг все-таки можем?».

– Сама подумай! Даже свидетельства о рождении нет. А без него – ни в садик, ни в школу. Наверное, можно купить поддельное. У нас в стране все можно купить, даже космическую ракету. Но я этих ходов не знаю, да и тип мышления у меня другой: обязательно попадусь и в тюрьму сяду. За похищение ребенка и подделку документов. Лет эдак на двадцать… И потом, ее же ищут родители!

Но Катю никто не искал. В базе данных по пропавшим детям ее фотографии не обнаружилось. Их долго и недоверчиво допрашивали, вносили в протокол, что-то бесконечно перепроверяли… Все это время Катя сидела на коленях у «мамы Масы» и бдительно держала ее за шарф.

– Можно она пока поживет у нас? Ну, пока не объявятся родители?

– Конечно нет! Ребенок будет помещен в детский дом!

– Но ведь она к нам привыкла! Ей будет лучше у нас!

– Таков закон.

– Да поймите же! Ее один раз уже предали – те, кто высадил из машины. И она нашла в себе мужество снова поверить людям – нам. И теперь опять ее предать? Она же не понимает ничего про ваши законы! Для нее это будет, что ее снова бросили! И она… Она уже, может быть, никогда никому не поверит. Просто преступление – обрекать человека на такое!

– Девушка, это закон. Эмоции излишни. А кто тут преступник, решаем мы. И мы еще будем проверять вашу невероятную историю о белом «мерседесе». Вы же первые под подозрением, неужели непонятно? Хорошо, если удастся найти вашего Зеленку и он все подтвердит… Хотя он может просто оказаться вашим сообщником…

– Вы спятили? Зачем же мы тогда к вам пришли?

– Испугались. Решили выйти сухими из воды. Всякое бывает. Между прочим, девочка похожа на дочь состоятельных родителей. Простые люди так детей не одевают. Значит, похитили вы ее ради выкупа. Но что-то пошло не так. Первый раз, видимо. Облажались, очканули, теперь пытаетесь красиво выкрутиться…

– Но тогда бы ее искали!

– Да, не сходится. Это всего лишь версия. Чего перепугались? Будем выяснять. По порядку. Что, например, вы делали на кладбище?.. Гуляли, ага. Обычно там все и гуляют…