— Но я рассказала тебе не все. — Сердце колотилось как сумасшедшее, и в горле пересохло.

— Ты предлагаешь мне взять у тебя интервью?

— Да, именно так.

Несколько минут Зейн молча смотрел на нее, и в темноте невозможно было понять выражение его лица. Потом он все же заговорил:

— Садись.

Софи послушно вошла в комнату, расположившись в уютном кресле напротив него. Положив руки на колени, она ждала.

— Так это я должен задавать тебе вопросы? — уточнил он, глядя на Софи.

— Это твое интервью. — Кровь Софи быстрее побежала по венам, дышать стало труднее.

— Я не знаю, как правильно брать интервью. Я не журналист.

— Это несложно. Просто выбери любую интересующую тебя тему.

— Тогда я, пожалуй, начну.

Софи приготовилась.

— Почему ты так долго не вступала в близкие отношения с мужчинами?

Ей следовало догадаться, что он будет спрашивать об этом. Нужно было понять, к чему может привести эта затея с интервью. Идея была спонтанной, и Софи не успела продумать правила игры.

— Я могу ответить, но тебе придется выслушать некоторые мои размышления о жизни… Ты спрашиваешь причину, и, по всей видимости, я должна сразу ее озвучить. Но выяснить ее не так-то просто. Самый простой ответ — я не хотела быть похожей на мать. Я не хотела попасть в зависимость от губительной страсти к мужчине. А теперь я думаю, что была еще одна причина.

— И какая же?

— В момент близости мы обнажаемся.

Выражение лица Зейна было непроницаемым, но взгляд потеплел.

— Тебе не о чем беспокоиться.

— Я говорю не о своей фигуре. После секса люди становятся уязвимыми. Даже не имея опыта близких отношений, я знала об этом. Вот что пугало меня больше всего в поведении моей матери — ее уязвимость. Она всегда была слишком зависима от отца. Каждый раз, когда он приходил, она неизменно была весела с ним, но только я знала, как по ночам она рыдает в подушку. То же самое происходило и в моей жизни. Я уже рассказывала тебе о своем отце. О своих мечтах, в которых я, успешная и независимая, прихожу к нему и наслаждаюсь своим триумфом. В этих фантазиях я после долгих лет упорной работы завоевываю успех, доказывая тем самым своему отцу, что меня тоже можно любить. Но мои мечты не имеют ничего общего с реальностью. В душе я полна сомнений, и больше всего на свете я боюсь, что, узнав об этом, меня отвергнут.

Софи почувствовала во рту металлический привкус. Это был самый страшный момент в ее жизни. Сейчас она ничего не скрывала от Зейна и боялась, что он увидит ее слабость. Она была честна с ним, хотя не могла даже представить, что настолько обнажит свою душу перед мужчиной.

Зейн лишь молча сделал еще один глоток. Тишина заполнила комнату, усиливая страх Софи. Он поставил бокал на стол, и звук показался ей оглушительно громким.

— Ты считаешь, что, рассказав мне это, стала передо мной уязвимой?

Этого вопроса она больше всего боялась, но ей оставалось лишь ответить честно:

— Да.

— И я увидел тебя настоящую?

— Да. — Софи не решалась посмотреть Зейну в глаза. — А я… видела ли я тебя настоящего, Зейн?

Он развел руками:

— Не думаю, что правильно понял твой вопрос.

— Ты опытный и мудрый правитель… но знаю ли я тебя как мужчину? — Софи вспомнила, как они слились в порыве наслаждения. Лишь тогда ей на мгновение показалось, что он полностью раскрылся перед ней, отбросив все маски.

— Софи, я не знаю, какого ответа ты от меня ждешь.

— Если бы тебе не довелось управлять страной, кем бы ты предпочел стать?

— На этот вопрос нет ответа. В мире существует множество стран. И я — глава одного из них. Я служу своему народу.

— Но разве это правильно — брать в жены женщину, к которой не испытываешь никаких чувств, только потому, что брак будет выгодным?

— Приготовления уже идут полным ходом. Я дал слово. Лейла… У моей сестры сейчас трудный период. Я не могу об этом говорить, потому что секрет не мой. Я уже предал одну сестру, Софи. Я не смог защитить Жасмин. Больше я не повторю своих ошибок. Я не буду рисковать чужими жизнями.

Софи чувствовала в его голосе отчаяние и мольбу.

— Ты — самый сильный из всех мужчин, которых я когда-либо встречала. Ты делаешь все для тех людей, которые тебе дороги. Всю свою жизнь я пыталась что-то доказать мужчине, которому нет до меня никакого дела. Разве я вообще жила? Принесла ли я кому-нибудь пользу? Нет.

— Напомню тебе, что сейчас ты находишься здесь, потому что хочешь помочь своей подруге. Не думай, что я забыл об этом. У меня нет больше для тебя новостей.

— Я сейчас говорю вовсе не об Изабель. Я бы очень хотела ей помочь, но не знаю, получится ли. Но в данную минуту помочь я хотела вовсе не ей…

— Тогда кому же? — Голос Зейна прозвучал грубо.

— Сейчас речь идет только о тебе и обо мне. Кажется, со мной происходит что-то невероятное. Я стала гораздо смелее. Я хочу…

— Софи, я думаю, нам нужно забыть о том, что случилось в пустыне.

Она слышала в его словах отчаяние.

— Мы не можем заниматься любовью во дворце, — добавил он.

— Пожалуйста, подари мне одну только ночь. Я хочу узнать тебя настоящего.

— Софи, — его голос напоминал рычание, — ты не понимаешь, о чем говоришь. Мои желания должны умереть и быть захоронены как можно глубже. Если хочешь знать, я настоящий эгоист и ничтожество. Я приношу людям только горечь и разочарование.

— Нет, я не верю! Ты прекрасен.

Его взгляд пылал огнем, он поднялся с кресла и подошел к Софи. Схватив ее за руку, он поднял ее с кресла.

— Тогда мне жаль тебя — ты не умеешь разбираться в людях.

Возможно, Софи видела то, чего и нет на самом деле… или видела правду.

Она поднялась на цыпочки и прижалась к губам Зейна. Искры между ними быстро воспламенились, и, потеряв контроль, они начали целовать друг друга. Зейн обнял ее за талию и притянул к себе. Софи склонила голову. Она хотела вернуть Зейну самого себя. Он помог ей избавиться от страхов и сомнений, и она хотела отплатить ему тем же — доказать, что он имеет право на счастье.

Софи стянула с него рубашку, отчаянно желая почувствовать тепло его кожи. Она хотела вернуть тот момент близости и откровения, который они испытали в пустыне. Это было самое чудесное ощущение в ее жизни. Он застонал и углубил поцелуй, подталкивая Софи к стене. Ее спина прижалась к холодной каменной поверхности, но это ее не волновало. Напряжение внутри уже передалось на все тело, согревая каждую клеточку.

Он стянул с Софи рубашку через голову, словно полностью сдаваясь в ее плен. Теперь не существовало запретов и рамок — Зейн был самим собой. Это было все, чего она хотела и ждала. Она помогла ему стать более свободным, раскрепощенным и не бояться своих желаний.