Сошлись мы с ним на трехстах, я побежала было в деревню инаткнулась на Томочку с Никитой, вышагивающих по дорожке. Подруга несла красныйбидон, Никитос тащил пакет.

– Вилка, – удивилась Тамара, – ты что здесь делаешь? Ой,кажется, пожар случился! Ну и ну! Как гарью пахнет! Надо же, как мы крепкоспали, ничего не слышали, не иначе, отравились кислородом!

– А вы куда? – поинтересовалась я.

– В Немировку, – улыбнулась Тома, – ты же вчера нам молокопообещала, а не принесла. Я подождала часов до шести и сама в деревню подалась.Нашла избу, где ты все оставила, сырники потом сделала. Вот сегодня опятьсвеженькое куплю. Почему у тебя такой вид?

– Какой? – попыталась улыбнуться я.

– Ужасный.

– Все нормально, – я мгновенно принялась фантазировать, –просто пишу новый детектив, из сельской жизни. Деревню знаю плохо, вот и брожутут, осматриваюсь.

– Ага, – кивнула Томуся, – понятно. Тогда мы пошли.

Две фигурки двинулись в сторону Немировки. На секунду меняохватило беспокойство. Очень не люблю обманывать подругу и делаю это только всамых крайних случаях. Тамара наивна, словно трехлетний ребенок, и янекомфортно чувствую себя, солгав ей.

Но, с другой стороны, правду сейчас говорить нельзя.

У Томы слабое здоровье, она начнет нервничать. Потом я несовсем соврала. Мне и впрямь предстоит написать новую книгу, а в голове пусто,как в холодильнике перед зарплатой. Детектив о деревне я еще никогда не писала,следовательно, вполне могу изучать жизнь пейзан.

Успокоив таким образом бунтующую совесть, я вернулась кнашей избе, потопталась во дворе, потом решительно направилась к соседке Лене.

Через два часа я поняла: в Пырловке, в маленьком местечке,где жители знают друг про друга всю подноготную, о Федоре мне никто ничегосообщить не может. Ни Лена, ни продавщица в магазине, ни кумущки, обсуждавшиена площади у лавки последние новости, ни почтальонша с огромной сумкой не зналидаже его фамилию. Писем Федор не получал, в местный магазин не заглядывал, ни скем не общался.

Единственная, кто мог мне дать исчерпывающую информацию онем, глава местной администрации, укатила на свадьбу к племяннице.

– Теперь раньше чем через две недели не явится, – смеялисьместные сплетницы, – пока на поезде до Перми докатит, пока нагуляется, потомобратно потащится…

Так мне и не удалось ничего узнать, кроме того, что Федорврач. Причем специализацию парня не назвал никто, и оставалось лишь гадать, ктоон: хирург, стоматолог или акушер-гинеколог. Сами понимаете, что номер больницыили поликлиники, где работал бирюк, также остался тайной за семью печатями.

Не понимая, что делать дальше, я вернулась в избу, прошла всвою комнату и стала наводить порядок: убрала постель, взяла со стула висевшиена нем джинсы, кофту, водолазку, футболку, хотела повесить их в шкаф иобнаружила в самом низу «пирога» из шмоток чужую джинсовую курточку, ту самую,которую забыла отдать Миле. На первый взгляд она казалась старой, потертой иместами рваной. Я, конечно, не очень хорошо разбираюсь в одежде, скромныематериальные средства не позволяют мне шляться по бутикам, поэтому ярлычок снадписью, выведенной золотыми буквами: «Морре», мне ни о чем не сказал. Но внашей семье есть Кристина, страстная читательница всех мыслимых и немыслимыхмодных журналов.

– Кристя, – крикнула я, но ответа не услышала.

Пришлось идти к ней в спальню.

– Эй, Кристина!

– Боже! – застонала девочка. – Это ужасно! Раннее утро!Дайте поспать!

– Уже почти полдень.

– У меня уже каникулы – конец мая. Весь год в семьвскакиваю. Ну что тебе надо? – ныла Кристина, пытаясь натянуть одеяло наголову.

Я сунула ей под нос куртку.

– Скажи, шмотка фирменная?

Кристина мгновенно села.

– Bay! Где взяла такую?

– Скажи, курточка дорогая?

– Это же «Морре» [1].

– Ну и что?

– Вилка, ты пещерный человек.

– Допустим, просвети меня.

Кристина вскочила, прошлепала босыми ногами к подоконнику,схватила известный глянцевый журнал и провозгласила:

– Во! Они никогда туфту не печатают. Гляди, точь-в-точьтакая курточка. Знаешь, сколько она стоит?

– Именно это я и пытаюсь узнать.

– Баксов семьсот.

– Ты с ума сошла! Рваный кусок джинсы не самого нового вида?Семь сотен долларов?! Врешь!

– Эх, Вилка, – по-взрослому горестно вздохнула Кристина, –есть люди, которых такая цена не останавливает, даже, наоборот, привлекает. Гдеты ее взяла?

– Одна знакомая забыла.

– Кто?

– Ну… ты ее не знаешь.

– Можно я померяю?

Не дожидаясь моего разрешения, Кристина схватила рванину,нацепила на себя и завертелась перед потемневшим от старости зеркалом.

– Ну классно! Полжизни за такую отдать можно. Девчонки отзависти умрут, когда меня в ней узреют.

Я не разделяла восторгов девочки, на мой взгляд, дорогаяодежда должна иметь соответствующий вид, а в этой куртенке могут в метро непустить, дежурная у автоматов запросто посчитает вас бомжихой.

Кристя сунула руку в нагрудный карман, вытащила небольшуюплоскую, похоже, золотую коробочку, открыла ее и присвистнула:

– Да уж! Некоторые люди очень себя любят.

Я уставилась на пачечку ярких карточек, которые перебираладевочка.

– Что там?

Кристина надула губы:

– Дисконт-карты на скидку. Ну и ну!

– Эка невидаль, – усмехнулась я, – у нас таких полно.

Кристя скривилась:

– Ага! Супермаркеты всякие и подобная лабуда!