Там, где только что стоял безоружный Сатарф — точнее, уже лежал под грудой рвущих его неупокоенных, внезапно вздыбилась огромная фигура, полная мерцающей тьмы, словно сама звездная ночь спустилась на землю и обрела плоть. Рогатую голову исполина, с развевающимися вороновым крылом волосами, венчал венец из сияющих звездных самоцветов. За спиной чудовища развернулись четыре крыла мрака, по которым с оглушительным треском змеились алые и голубые молнии.

Вампиров раскидало в стороны одним взмахом крыльев. Их воронов-соглядатаев, ждавших на ближайших деревьях своей кровавой доли, смяло и откинуло аж на другой берег реки. Река и та отхлынула, обнажив илистое дно, чтобы тут же вскипеть бурунами, ухнуть на берег мощными волнами и слизнуть мокрыми языками тела оглушенных кровососов.

Князя неупокоенных смело с неба, как муху ураганом, швырнуло к ногам черного исполина. Гигантская нога поднялась, чтобы раздавить досадную мошку.

— Пощади! — взмолился Зан-о-Мьирр.

— Пощади! — громовым эхом пронеслось по небу, окрашенному багрянцем угасающего заката.

И перед исполином соткалась еще одна гигантская фигура. И хотя она была высотой в три человеческих роста, но существу, возникшему на месте Сатарфа, едва дотягивала до пояса. Похожая на дохлого паука — бледная, худая, с несуразно длинными и тонкими руками, с серыми нетопыриными крыльями за плечами, она казалась воплощением уродства, даже плащ и капюшон не могли скрыть изъянов. На мертвенно-белом лице зияли провалы черных глаз с багровой искрой на дне.

— Пощади моего потомка, высочайший, — фигура склонила голову, пряча глаза в тени капюшона. — Я прошу за него.

— Он не справился с обязанностями князя и превысил полномочия, — возразил исполин.

— Я накажу его сам, если позволишь. Отзову свою силу, и Зан-о-Мьирр в полной мере познает то, что познал ты, Сатарф. Это будет лучшим наказанием. Равным твоей боли. И, разумеется, он уже не будет князем. Клан выберет нового.

— И ты не будешь замышлять против моего сына, Тень, и поддержишь его?

Сверкнули в насмешливом оскале вампирьи клыки на бледном лице.

— Не смеши меня, высочайший. Древние законы даже ты не сможешь преступить. Если Дьяр окажется достоин, наш договор с Темным Троном останется в силе. Все зависит от него.

— То-то ты не торопишься явиться к нему и узнать, достоин ли владыка власти. Я ведь знаю, все знаю, что происходит в средоточии Тьмы. Не боишься, что сын выполнит угрозу?

Тень передернулась, словно подул ураганный ветер.

— Я прослежу, чтобы ты сам не преступил закон, Тень. Ты явишься сегодня же ночью в Кардерг, Граэт, и подтвердишь присягу Трону. Не сомневаюсь, что схватку ты проиграешь. Ты ее уже проиграл, когда струсил прийти. Забирай своего выкормыша. Мне не нужна его псевдожизнь. Но если он предаст мою кровь, будет уничтожен.

— Прости за любопытство, но как ты дотянешься, если уже лишен власти и, как я понял, навсегда покидаешь Тархареш?

Исполин захохотал.

— Власть власти рознь. Ты же помнишь, на коронации я скормил Зану каплю своей крови. По его же требованию. Ты думал, заполучив ее, сможешь влиять на меня, не так ли? А получилось наоборот: я контролирую каждую свою часть, до последней отданной капли.

Тень сникла, съежилась.

— Ты всегда был не по годам умен, Сатарф. А я-то думал, почему ты так легко уступил, даже без встречных требований? Списал на эйфорию от хлынувшей силы Трона. Учту на будущее. Спасибо, что пощадил моего неразумного праправнука.

— За тобой долг, Тень. Твой лично и клана неупокоенных. Заклинаю тебя твоим именем, Граэт-о-Мьирр, ты не уклонишься от того, чтобы отдать долг мне или моей крови. Надеюсь, ты не дашь забыть об этом и новому князю. Иди, отпускаю. У тебя образовалось много дел… и тел… Падаль тоже прибери.

— Ухожу-ухожу, высочайший, — усмешку Тени трудно было назвать любезной или покорной.

Уж чего-чего, а спеси и гонора у неупокоенных стократ больше, чем у живых. Оно и неудивительно: человеческого в вампирах не остается ничего, кроме очертаний тела, вот и вылезает все самое худшее, что еще сдерживалось при жизни. Что уж говорить о тысячелетней Тени.

— Да, кстати, о моих кланниках, Сатарф. Ты в курсе, что их стало еще на одну меньше?

— И какое мне до этого дело?

— Сейчас поймешь. Уничтожена юная вампирша… имя ее тебе ничего не скажет, потому опустим его. Но вот ее смерть… У бедняжки вырвали сердце. Только что оживленное кровью жертвы. И, полагаю, вырвала его та самая жертва.

С этими словами Неупокоенная Тень стала расплываться клочками тумана, сгустки протянулись к телам вампиров, усиливая сходство с омерзительным пауком.

Крылья исполинского демона дрогнули, породив вихри, сорвавшие листву с ближайших деревьев.

— Подожди-ка, Граэт!

— Я весь внимание, — полурасплывшаяся Тень вновь приняла четкие очертания.

— Ты ведь не случайно сообщил мне об этом. Полагаю, первым на месте такой странной гибели оказался ты. И о крови жертвы обмолвился тоже не случайно. Кровь убийцы еще вытекала из жил твоей кланницы. И ты наверняка к ней принюхался, если не попробовал. Что ты узнал? И сможешь ли найти по следам того, кто поймал неупокоенную в ловушку?

— Я скажу, что узнал, и мы в расчете, Сатарф. Долги будут закрыты.

— Кроме долга клана, — моментально внес поправку демон. — Они будут мне обязаны за смену давно надоевшей власти. Когда бы еще избавились от тирана и деспота Зан-о-Мьирра?

Тень расхохоталась, задрав к небу острый подбородок костлявого лица.

— Все-таки ты мне нравишься, демон. Даже жаль, что ты так рано покидаешь нас. Договорились. Моего личного долга перед тобой и твоей кровью не будет, а кланники пусть разбираются сами, я им с удовольствием сообщу о такой неприятности, глядишь, в князья перестанет рваться всякое трусливое отребье.

— Ближе к делу, Граэт.

— Я не знаю имени убийцы, но у него кровь высшего демона, умершего и каким-то чудом воскресшего. Не вампира. Он действительно вернул себе полнокровную жизнь. И я узнаю его кровь на расстоянии, если смогу подобраться достаточно близко. Увы, по свежим следам найти не удалось: он перебил запахи то ли амулетом, то ли заклинанием.

— И что ты хочешь за помощь в поимке?

— Ничего, — неожиданно расщедрилась ушлая Тень. — Это наше общее дело. Мне очень не нравится происходящее. Я не люблю, когда бездарно гибнут мои потомки, — и Граэт выразительно покосился на распростертого и на диво молчаливого Зан-о-Мьирра. — Прощай, Сатарф. Не буду скрывать: надеюсь больше не увидеться. Даже интересно, что тебе понадобилось у драконов Смерти. Уж не то ли самое, зачем Зан отправил к ним Даори Энриати?

Демон не повелся на новую уловку, а снисходительно смерил взглядом разговорчивую Тень. Гаэрт поклонился как равный равному и медленно, тягуче начал исчезать.