— Детей мне еще родишь, Огнева? Девочку хочу, маленькую… крошечную девочку!

А сам за ушком кожу мою покусывает, целует.

— Говорят… и со вторым риск велик… что это генетика.

— Кто говорит? — не переставая целовать и гладить мое колено.

— Врачи…

— Я нового врача нашел. Тестировать будем Сергеича в центре специализированном по новой системе АДОС. Потом там же займемся коррекцией. Хватит по бездарям районным ходить…

Впилась в его плечи и в глаза смотрю… не верю, что говорит это.

— Да… я сделал домашнее задание. Так что готовься к борьбе. Заговорит наш Тошка. Вот увидишь.

Я нежилась с ним утром в постели. Это такое время блаженства, когда страсть утихла, отплескавшись ураганом, сметая все на своем пути, и настал тот самый штиль, которого так боишься и в то же время радуешься ему. Когда тихо, кажется, что-то прямо сейчас все испортит, и я ужасно боялась даже легкого дуновения ветерка. Лежу рядом с Сергеем, наслаждаясь этим спокойным утром. Умиротворенная, расслабленная, уставшая и одновременно взбодренная. У нас есть время… пока мама возится на кухне и кормит Тошку. Потом начнется день, суета, потом Сергей уедет по своим по мужским делам, потом все закрутится и замелькает в течении времени. А сейчас у меня свой кусочек счастья вне пространства. Я глажу и трогаю пальцами его кожу, прижавшись всем телом к его спине, и чувствую животом упругие мужские ягодицы, дотрагиваюсь грудью сильной спины. Его кожа… Она такая гладкая на ощупь, такая горячая и шелковистая, и мне нравится ее касаться кончиками пальцев. Провести по сильному плечу, по груди, на которой почти нет волос, вокруг коричневой ореолы соска, по мускулистому телу вниз, ощущая под мышцами ребра, по животу к бедру… пальцы нежно гладят мужскую плоть и наслаждаются прикосновением, пока рука вдруг невольно не проглаживает вниз и вверх словно ищет…

«— Огнев… у тебя кожа, как у девчонки, так не честно. На тебе и родинок почти нет.

— Ничего, когда сдохну, по татухе опознаешь.

— Тьфу на тебя! Дурак! Ну ты и дурак!

— Или по шраму. Вот здесь…

Мы только вылезли из речки и лежали на полотенце на теплом песке. До нашей свадьбы оставалось несколько дней. Я была счастлива, и мне казалось, что солнце светит только для нас.

Он взял мою руку и положил к себе на правое бедро. Мои пальцы нащупали шероховатый длинный шрам.

— Что это?

— Упал на консервную банку. Кровищи было море. В прошлом году мы с пацанами пьяные были вдрызг. Гуляли по набережной, я сцепился с каким-то козлом. Нас разнимали, но мы все равно успели друг другу начистить морды. Я тогда упал и боком на банку. Какой-то придурок рыбак оставил с прикормкой. Думали, вообще вену распорол, ан нет — пронесло. Зато остался боевой шрам. Только ты никому не говори, что от банки… пусть думают, что меня ножом пырнули.»

Пальцы шрам не нашли. Они трогали кожу, искали, скользили и… не находили. У меня дух перехватило, и сердце гулко забилось в груди. Наверное, я сильно напряглась. Настолько сильно, что он почувствовал и, перехватив мою руку, придавил к груди.

— В чем дело? Что такое?

Полуповернул ко мне голову, и мне стали видны его длинные ресницы и острая скула, покрытая аккуратной щетиной. А меня колотит, сводит скулы от панического ощущения разрушающегося спокойствия.

— Твой шрам… я… я точно помню, что у тебя на этом бедре был шрам, а теперь его нет.

Резко развернулся ко мне, и наши взгляды встретились, схлестнулись, и мне вдруг показалось, что на дне его глаз я увидела тень смятения, что-то похожее на испуг, и сама испугалась намного больше. Но он вдруг схватил мою руку и прижал к другому бедру.

— Он на своем месте… ты просто не там искала.

От сердца отлегло, аж слегка затошнило, настолько резко отлегло. Я усмехнулась и зажала губы с виноватым выражением лица. Как я могла забыть и перепутать… а ведь казалось, что мы тогда на пляже лежали точно так же, как и сейчас, казалось, что я прижималась к нему именно с этой стороны.

— Да… не там искала, прости.

— И что подумала, когда не нашла? М? Какие мысли тебя посетили?

Теперь в глазах напористая, едва скрываемая и смешанная с любопытством ярость.

— Не знаю… просто не нашла шрам и удивилась. А оказывается, я перепутала стороны.

— Если бы ты трогала четко посередине, то ничего бы не перепутала. — и положил мою ладонь к себе на член. — Вот здесь.

Вся краска бросилась мне в лицо, и я сжала пальцами мгновенно восставшую плоть, меня тут же подмяли под себя, разводя ноги широко в стороны и врезаясь в мое тело.

— Мама… ооох, скоро завтракать позовет.

— Ты успеешь кончить, обещаю.

Прохрипел мне на ухо и накрыл мой рот своей большой ладонью, делая глубокий и сильный толчок, заставляя меня забыть обо всем.

***

После завтрака мы вместе с Тошей поехали в новый центр. Сергей был прав, раньше я не возила сына по платным специалистам, у меня бы на это не хватило денег. Я и так оставляла энные суммы условно бесплатным. Ведь на самом деле, как таковой бесплатной медицины у нас, увы, нет. Это только одно название, а на самом деле нужно платить чуть ли не за аренду воздуха в районной больнице, а в поликлинике даже за анализ хотя бы что-то дать, иначе иглой могут и вену проколоть. Да, не все такие. И нам с Антошкой разные врачи попадались, были и доктора от бога, как Светлана Михайловна — наш педиатр. Она обожала Тошку и помогала мне, часто приезжала к нам домой осмотреть его, чтоб я не тащила Антона в поликлинику с температурой. Потому что в вызове на дом могли и отказать. Центр находился на главной улице города, красивая вывеска, уютные кабинеты. Сразу видно уровень клиники. Я даже ощутила себя в таком месте немного неловко, а Сергей сильнее сжал мою руку. Тошка шел с ним с другой стороны. Теперь у нас мама отошла на второй план, и Антон буквально прирос к своему отцу, он словно все это время ждал, когда тот появится, и настолько успел привязаться, что я не переставала удивляться… а еще я не ожидала, что Сергей может быть настолько хорошим отцом нашему особенному сыночку. Как же я боялась именно его реакции на Антона, до дрожи и боли в сердце. А оказалось… оказалось, что это была любовь с первого взгляда. Сын даже позволял себя купать, а мне всегда устраивал истерики.

И меня сводило с ума, что этот человек, истерзанный жизнью, не видевший нас долгих семь лет, нашел в своем сердце столько любви для Антона и раскрыл его целиком, а вместе с тем и отобрал мое собственное себе. Ведь так трудно не полюбить человека, который любит твоего ребенка. Искренне и по-настоящему. Не просто хорошо относится. Не просто пытается завоевать расположение, потому что с моим сыном это не прокатит, а по-настоящему вкладывает в свое отношение душу.