– Мэтт, не гони! – хрипло крикнула Джули. – Штраф получишь.

– Буду гнать так быстро, как захочу. Чем быстрее мы доедем до дома, тем быстрее ты согреешься.

– Давай ты отвезешь меня к Дане? Поверни здесь налево.

– Так вот где ты жила?

Теперь Мэтт по-настоящему разозлился. Если Джули бросил отец, почему она решила остаться у Даны, а не у них? Она вообще уезжала из Бостона? И если она хотя бы на пару секунд искренне поверила, что он согласится отвезти ее в пустую квартиру, она явно отморозила большую часть мозговых клеток в океане. Ее безответственность приводила Мэтта в ужас.

– Нет, я не повезу тебя к Дане. Кто знает, в какие еще неприятности ты влезешь?

– Мэтт! Я могу жить, где захочу. Я взрослый человек.

– По тебе не скажешь.

– Какая тебе разница, где я живу?

– О-о-о, влюбленные ссорятся, – донесся мечтательный голос Селесты с заднего сиденья.

– Замолчи – крикнули Джули и Мэтт в один голос.

Дальше они ехали в тишине.

Позднее, после того как Джули приняла хороший горячий душ, а Селеста ушла в свою комнату, Мэтт начал приходить в себя. Он сорвался на Джули, когда они ехали в машине, но теперь, когда она лежала на диване перед разожженным камином, свернувшись калачиком и опустив голову на подушку, он почувствовал себя лучше. Она была дома, и ей ничего не грозило.

Ну и утро. Он до сих пор не мог поверить, что они с Селестой забыли Картонного Финна дома. Это было достижение, пусть и случайное. В первую очередь для Селесты, но в какой-то мере и для него тоже. Его мучило чувство вины за то, что он не подумал про картонного защитника своей сестры, но это тоже было хорошо. Похоже, его одержимость дурацкой плоской фигурой стала такой же патологической, как и у Селесты. Сегодня они оба вспомнили, что помимо Картонного Финна существует еще целый мир, в котором другие вещи – другие люди – могут оказаться важнее. Мэтт пошевелил полено железной кочергой, и пламя ринулось вверх. Хорошо. Он хотел, чтобы огонь горел как можно жарче.

Он слушал рассказ Джули о том, как ее отец отменил поездку, а ей было слишком неловко ему в этом признаться. Мэтту ужасно хотелось открутить этому человеку голову за то, что тот сделал со своей дочерью, но он сдерживал гнев ради Джули. Она заговорила о том, что Роджер и Эрин оставили их с Селестой одних, но на этот раз Мэтт был не против поделиться с ней своими чувствами и обсудить свою семью. Ну, по крайней мере, не настолько против, как обычно. Возможно, он разомлел от тепла камина.

– Мне жаль, что родители уехали без вас. Это не очень-то красиво с их стороны.

Мэтт еще раз перевернул полено кочергой.

– Не очень. А мне жаль, что отец оставил тебя одну. Это тоже некрасиво с его стороны.

– Спасибо. – Джули закрыла глаза. После вчерашнего шампанского и сегодняшнего хаотичного утра она наверняка была обессилена.

– Устала, да? Может, чуть поспишь?

Мэтт встал и затянул шторы в гостиной, а потом укрыл ее шерстяным одеялом. Джули зевнула и повернулась лицом к камину.

– Ты позвонил Дане?

Он не хотел это делать, но знал, что Джули будет настаивать до последнего.

– Еще нет. Но позвоню.

– Спасибо, что приехал за мной, Мэтти. И прости меня, – пробормотала она.

– Без проблем. Все хорошо.

Он присел рядом. Дремота брала над ней верх: ее глаза закрылись, а дыхание начало замедляться.

Даже сейчас, лежа перед камином, она дрожала во сне. Не думая, что делает, Мэтт опустился на диван рядом с ней и подпер голову рукой. Несколько минут он просто смотрел на нее. А потом аккуратно придвинулся ближе, чтобы согреть ее теплом своего тела. Желая оказаться так близко, как только возможно. Желая защитить, пусть опасность уже и миновала. Она зашевелилась во сне и коснулась спиной его груди. Очень медленно и осторожно он провел по ее щеке тыльной стороной руки. На ее лице уже успел проступить румянец. Джули была в порядке.

Что означал для нее сегодняшний день? Она хотела что-то доказать Финну? Самой себе? Пыталась выяснить, способна ли… на что? На храбрый поступок? На то, чтобы быть независимой? Мэтт покачал головой. Джули не нужно было участвовать в «Полярном забеге» – он и так знал, что она храбрая и независимая. Мэтт наклонил к ней голову и еле-еле коснулся лбом ее щеки, нашептывая слова песни, которые она прислала Финну утром.

«Сказал: я лечу вниз, в моем городе такой холод… сказал: я дышу, хоть и не знаю как».

Мэтт закрыл глаза, и вдруг его накрыло озарение. Он влюбился.

Но это не имело значения.

Джули никогда об этом не узнает и никогда не захочет его любви.

Прошло всего четыре коротких месяца, и вот у него уже болит по ней сердце.

«Впервые я ловлю взгляд таких чудесных глаз. Приди, спаси меня… Приди меня спасти».

Мэтт приподнялся и взглянул на спящую Джули, а потом отодвинулся подальше, снова ложась на бок и подпирая голову рукой. Если бы с ней сегодня что-то случилось… Может, Селеста была права, и он действительно слишком остро реагировал. Но он ужасно испугался, когда увидел Джули, бросающую вызов мощи океана, парализующему холоду и непредсказуемым волнам. Однако это вызвало в нем и еще одну эмоцию, даже более сильную: его впечатлила сила Джули. Хотя отец ранил ее чувства – вероятно, даже сильнее, чем она призналась Мэтту, – она постаралась вернуть себе контроль, преодолев один из своих страхов. Да, ее метод оказался чересчур экстремальным – Мэтт до сих пор до конца не отошел от злости и ужаса. Но все-таки не мог ее за это не уважать.

Он впервые увидел, что она более одинока, чем привык считать. Не в такой степени, как он, но все-таки… Мэтт понял это, потому что знал: одинокие люди прячут свои тайны глубже остальных.

Селесту защищал Картонный Финн, а у Джули был Мэтт. По крайней мере, сейчас. Пока она спит.

«Иди за колесом, что вращает твое сердце. Поймай волну и исчезни, поймай волну и исчезни, поймай волну и исчезни…»

«Любовь между строк», главы 25/26 от лица Мэтта

Мэтт Уоткинс Конечно, я с радостью поделюсь с вами своим мнением, потому что в этом случае с большей долей вероятности смогу сказать вам в будущем: «Я же говорил!»

Бог Финн Как называется психическое расстройство, при котором тебе кажется, что ты единственный реальный человек во всем мире? Меня выдуманный друг попросил узнать.

Джули Сигл говорит вы можете назвать это «плагиатом у классиков», но я называю это «совместной работой с покойниками». (Вы поняли, что у меня проблемы с проектом, который надо сдать в середине семестра.)

Мэтт наконец пригласил подругу Джули Дану на свидание. Он понимал: только в этом случае Джули перестанет его к этому подталкивать. Чем больше она говорила ему о Дане, тем очевиднее становилось, как бесплодны все его надежды на то, что она рассматривает хотя бы малейшую возможность каких-то отношений с ним.