– Оставь парня в покое, – враждебно потребовал Винт. Влад, зная манеру общения сталкера, сказал бы, что тот сейчас напоминал гидравлический пресс: давил и давил. А Кай не поддавался и уходил от этого давления в сторону, еще и потешался в процессе – будто капля воды из-под молота.

– А если нет?

– Испорчу жизнь, – пообещал Винт. – На Нагатинской ко мне относятся с уважением, и ведь мы, как ты правильно заметил, давно знакомы. Точно найдется, чего порассказать, а уж слушать здесь любят.

– Да мне, собственно, наплевать, – ответил спаситель Влада. – Никогда не заботился о своей репутации и не стремился всем нравиться. Ты-то сам уже решил, кому продашь парня с якобы сверхспособностями? В Полис отведешь али еще куда?

Симонов вздрогнул.

«Как это – продашь? – в голове такое не укладывалось, но вместе с тем, все расставляло на свои места. Не просто так Винт засунул его на Нагатинскую: здесь проще было спрятать до поры перспективный товар. И эта палатка – тоже не по доброте душевной – дабы находился всегда под рукой. И злость на Семена, пристроившего Влада в дозор, – вовсе не странноватая ревность учителя, у которого сманивают ученика. Значит, и предубеждения по поводу Винта тоже не просто так?.. Предчувствия не обманывали?»

Ему никто не ответил, да этого и не требовалось.

– Между прочим, это моя палатка, – напомнил Винт, – и даже если у Семена хватило тупости тебя пригласить…

– Я не стал бы называть естественное гостеприимство подобным словом, – не позволил ему договорить Кай. – К тому же, услышь тебя сейчас означенный Семен, твоя морда познакомилась бы с его кулаком. Впрочем, я уже говорил, что от твоей манеры общения с души воротит, а уж от твоих загулов – тем паче.

– Завидуешь… – прошипел Винт.

– Я опасаюсь за человечество и точно не жалую межродственные браки. От них уроды рождаются, между прочим. Шансы встречи какого-нибудь твоего отпрыска с Савеловской и дочери с Сокола по нынешним временам не так и малы.

– Завидуешь, – уверенно повторил Винт.

– Чему и кому? Быку-осеменителю, у которого на каждой станции по бабе? Тоже мне, шейх с гаремом, – презрительно бросил Кай. – Ладно бы ты лез только к своим отпрыскам, ты еще и ко всем остальным пытаешься. Но фиг с тобой, в конце концов, у каждого своя голова на плечах имеется, у мальчишек, которых ты вербуешь в свой личный клан, – тоже. Речь о другом. Палатка, разумеется, твоя. Ты можешь меня выгнать, и я даже уйду, но точно запомню. Решай сам, надо ли тебе это.

Влад сжался на своем лежаке и, наверняка, себя выдал. Гостеприимство на Нагатинской считалось едва ли не законом. Это знали все. Именно потому Семен пригласил Кая к ним, зная, что Винт ночует у Клавы, Антонины или… еще у кого-то. Семен наверняка не имел в виду ничего, да и о вражде сталкеров не знал, или… Парень припомнил его слова по поводу Винта и засомневался в этом. Семен вполне мог и специально позвать Кая – чтобы было кому за Влада вступиться. Сам он почему-то не вмешивался в их разборки напрямую.

– Мне точно не нужна свара двух сталкеров на отдельно взятой станции, – буркнул Винт.

– Ну, разумеется! – зло рассмеялся его собеседник. – Мы ведь практически небожители, не дело быдлу глядеть на нашу грызню, не так ли?

– Не так! – зарычал Винт. – Тебе не понять, но у меня давно сложившаяся репутация и положение.

– Действительно… куда уж нам до ваших барских забот? Репутация как, нигде не жмет? – протянул Кай и тотчас посерьезнел: – У тебя, Винт, просто поразительная смесь комплекса неполноценности и чувства собственной важности. Если бы мне не было настолько противно, я бы тебя даже изучал.

– А ты… – Винт на мгновение поперхнулся воздухом. – Одиночка, которому никто не нужен. Ты же просто не хочешь заботиться о других, сколачивать свой клан, детей поднимать – своих и чужих. Это у тебя комплексы, а вовсе не у меня.

– Видеть, как дети заглядывают тебе в рот, кнутом и пряником заставлять поступать по-своему, – вставил Кай.

– А даже если и так! Я старше и умнее, а человечеству надо выживать, плодиться и размножаться – как в той книге, которая нынче забыта почти всеми.

– Терпеть не могу властолюбцев, – бросил его собеседник.

– А я – вот таких индивидуалистов. Проклятых волководиночек, – буркнул Винт, явно оскорбившись.

– Разница лишь в том, что мое неуважение тебя задевает, а меня твое веселит и чуть-чуть льстит, – заметил Кай. – И ты таки прав: я считаю, что именно индивидуальность делает человека человеком. Я – волк-одиночка, да. Просто идеальное сравнение.

– Так оставь парня в покое!

– Не могу. Он действительно способен мне помочь. И ведь в уничтожении твари нагатинцы весьма заинтересованы, потому особых проблем со стороны администрации не предвидится, – ответил Кай. – Но я – не ты, давить на него не стану. Захочет, станем работать, на нет же – и суда не будет.

– Я первый его нашел!

– Он просто вышел на станцию, на которой ты находился.

– Без документов! Один! С коммунистической кашей в голове! Да его к стенке поставили бы, если бы не я!

– И что? Он теперь принадлежит тебе всецело? Телом и душой? Может, разбудим Влада и поставим перед фактом? – предложил Кай, в ответ послышалось невразумительное мычание и возмущенное сопение. – А то он все мечется, самостоятельности хочет, зря силы тратит. Давай! Он наверняка проникнется и возликует, что у него имеется эдакий хозяин!

– Да пошел ты!

– Нет, дорогой, – прошипел в ответ спаситель Влада. – Пойдешь ты: к Клавке, Людке, Маньке, Нюрке или какой другой бабе на станции, тебе ведь абсолютно до фонаря, кого крыть, а им – занятное приключение в мире, в котором слово «любовь» существует только для несмышленых юнцов обоих полов, да для динозавров вроде меня. Поскольку лично мне все равно, с кем спать под одной крышей, а вот ты прикорнуть рядом со мной не захочешь.

– Побрезгую.

– А мне безразличны твои страдания! Не выспишься – сам будешь идиотом, – Кай понизил голос и очень спокойно сказал: – Потому я здесь и сижу, и жду, и… будь уверен, дождусь. А потом прямо, трезво, доверительно и без всяких манипуляций и отсылок к спасению, благодарности и чувству вины побеседую с Владом. И, возможно, мы договоримся, а может, и нет. Однако выбор парень сделает сам, отдавая себе отчет во всем, не приплетая абсолютно ненужные в таких делах эмоции.

– Что бы он ни решил, – сказал Винт, – ничего это значить не будет. Ты ж, сволочь, собрался на него тварь ловить.

– И про мои планы мы тоже поговорим. Разграничим обязанности от и до, словно в контракте.

– Вот-вот… контракт, обязанности, юриспруденция… тьфу. Записная твоя душонка! А я вот считаю, во Владе дурь играет, – сказал Винт, – но он точно поймет, как был неправ, меня не послушав, не смирившись с необходимостью ждать и в туннель с патрулем сунувшись. И благодарность он ко мне испытывает гораздо большую, чем к тебе, поскольку именно я с ним возился достаточно долго. Ну а если нет, то я просто сниму с себя всякую ответственность за его дальнейшую судьбу, ни помогать, ни мешать не буду. Мне предатель без надобности.