Лишь после минутного замешательства она вспомнила, как попыталась обезоружить Сайруса и тот обратил против нее причальную парусину. А потом она, кажется, потеряла сознание, оказавшись под цензурирующим заклятьем. Франческа выпрямилась, и резь в подмышках пропала. То есть все это время ее обмякшее тело удерживала в вертикальном положении одеревеневшая мантия.

Сайрус как ни в чем не бывало расправлял складки своего пышного зеленого одеяния.

– Будем считать это недоразумением, – сдержанно проговорил он. – У нас общая цель. Я поклялся Селесте служить Авилу. Ты, как целительница, тоже служишь горожанам. Но меня долг обязывает докладывать о любой угрозе. И когда мы поговорим со стражем башни и с маршалом, ты убедишься, что им можно доверять. А пока ты под моей цензурой.

Кое-что вспомнив, Франческа взглянула на ногу, но рассылающего сигнальные фразы шара там не было.

– Не пытайся колдовать, только голова сильнее закружится.

Франческа вспыхнула. Как же она упустила из вида, что парусиновые причальные стенки будут пропитаны чарами?

– Сайрус, ты заблуждаешься, – как можно спокойнее произнесла она. – Это опасно. Ты должен снять цензуру.

Сайрус оторвался от своего занятия.

– Нет, Франческа, и не мечтай.

Опустив вуаль, он принялся разматывать тюрбан.

Франческа наблюдала этот ритуал много раз. Оба замолчали. Густые черные волосы Сайруса в ее воспоминаниях были длиннее, но кудри вились все так же буйно. Кофейного цвета кожа, орлиный нос. Упрямый подбородок подчеркивала аккуратно подстриженная иссиня-черная бородка.

– Я тебя уже не знаю, – сказал наконец Сайрус. – И не могу больше на тебя полагаться. Слишком многое на кону.

– То есть ты до сих пор на меня обижен?

– Наверное. Но это к делу не относится.

– Да?

– Подозреваешь меня в предвзятости? – нахмурился Сайрус.

– В слепой вере своему ордену. А ведь авильских иерофантов могли перевербовать.

– Кто? Перебравшийся через океан демон? Франческа, это бред. – Он шагнул к ней. – Этой твоей Дейдре нельзя доверять.

Франческа хотела потереть лоб, но не смогла высвободить руку из одеревеневшей мантии.

– Сайрус, она умерла у меня на столе, а потом ожила. Это не женщина, это бессмертная аватара. В Авиле творится что-то страшное, и нам нужно держать ухо востро.

– А я, по-твоему, не держу?

– Ты действуешь по уставу.

Над головой скользнула тень, и на соседний причал приземлился расправленный в плоское крыло змей.

Сайрус скрестил руки на груди.

– Значит, вот кто для тебя иерофанты? Несгибаемые, неспособные мыслить самостоятельно солдафоны? Не чета прекраснодушным творцам-чарословам?

– Ты чересчур буквально понимаешь долг и субординацию.

Руки Сайруса в отчаянии взметнулись к небу.

– Как тебе это удается, Фран? Я не даю тебе расшибиться в лепешку. Увожу за тридевять земель от непонятной всепроникающей афазии. Я тебя уже и спеленал, и цензуре подверг, а ты все равно пытаешься мной помыкать. Неужели не ясно, что в этот раз у штурвала не ты?

Глядя, как он шумно дышит, Франческа позлорадствовала про себя: пусть распаляется, чем сильнее, тем лучше.

Она покачала головой, и жесткий ворот мантии врезался в шею.

– Я не пытаюсь тобой помыкать, Сайрус. Ты прав, Дейдре доверять нельзя. Но и стражу с маршалом я довериться не могу. Никому не могу.

Сайрус сжал кулаки.

– Прости, Франческа, в этот раз последнее слово останется за мной.

– Нет. И ты меня отпустишь.

– Ты под цензурой. Хватит командовать.

– Не хватит, – сохраняя ровный тон, ответила Франческа. – Ты просто не понимаешь, как сейчас лучше поступить.

– Святой канон! Все, с меня довольно! Пора заканчивать это бестолковое сотрясание воздуха, – рявкнул Сайрус и, поморщившись, прижал ладонь к сердцу. – Ты невозможна.

Его лицо снова исказила гримаса, он потряс левой рукой. На лбу выступила испарина.

– Видишь, Сайрус, началось. Тебе грозит опасность, – озабоченно заявила Франческа. – Послушай же…

– Я не собираюсь тратить время на пустые разговоры! – Повернувшись, он решительно двинулся к пологу. – Вернусь…

Он вдруг схватился за сердце и начал судорожно разевать рот.

– Ты чувствуешь острую боль за грудиной, – сообщила Франческа. – Она перемещается в левую руку и, возможно, в левую половину челюсти.

Сайрус обернулся с перекошенным от боли лицом.

– У тебя колотится сердце. Прошибает пот. Может, даже появился металлический привкус во рту.

– Когда ты успела? – Он сглотнул. – Когда искала заклятье в моем организме?

Франческа кивнула.

– Ты запустила заклинание мне в мозг?

– В сердце.

Сайрус сморщился.

– И как оно действует?

– С каждым ударом сердца кровь выталкивается в аорту и дальше разносится по всему телу. У самого основания аорты от нее ответвляются две небольшие артерии, несущие кровь обратно к сердцу, они называются коронарными. Вокруг твоей левой коронарной артерии обвилась коротенькая фраза на магнусе. Она сжимает артерию, препятствуя притоку крови к сердцу и истощая твои магические способности.

– Пылающие небеса! Как ты посмела… – Сайрус задохнулся на полуслове. – Ты же целитель! Ты клялась никогда…

– Никогда не причинять вреда пациенту, – официальным голосом договорила Франческа. – Но ты ведь не пациент. Сейчас ты мой похититель, собирающийся выдать посторонним сведения, которые несут угрозу Авилу. И та самая клятва обязывает меня любой ценой тебе помешать. А теперь успокойся, отдышись, выровняй пульс и прекрати колдовать, тогда сердцу потребуется меньше крови, и боль уйдет.

Сайрус медленно вдохнул.

– А если я прикажу другому иерофанту обезвредить заклинание?

– Тогда ему придется проявить филигранную точность, – высокомерно фыркнула Франческа. – У тебя под сердцем несколько острых слов. Оторвется хотя бы одно, и…

– Да покарает тебя Селеста и все полубоги ее канона, Франческа! – прошипел Сайрус.

– Я не вправе довериться…

– Ты не умеешь уступать, – прошептал Сайрус, обессиленно закрывая глаза. – Все та же.

Франческе стало совестно.

– Сайрус… мне жаль.

– Ну конечно! – Он снова схватился за сердце. – Хорошо, Фран, ты победила. В очередной раз. Как ты заставила заклинание сработать именно сейчас?

– Испускала сигнальные тексты, – прежним бесстрастным тоном объяснила она. – Каждые несколько секунд сигнальная фраза наталкивалась на заклинание в твоем сердце, приказывая ему повременить. Но после того, как ты подверг меня цензуре…