– Давно убедилась, милорд. И сделаю все, чтобы оно наступило, а также постараюсь обратить в нашу веру мою ненаглядную Боанн. Не сомневайтесь…

Дейдре запнулась на полуслове, и ее повело влево.

Такое уже случалось прежде. От каждого движения Скитальца балконная плита дрожала, как от землетрясения, и чтобы не выдавать себя Дейдре, Скиталец временно парализовал чувствительные к вибрации нервы в ее ногах. Эти же нервы, как она уже знала, отвечали за равновесие, поэтому, когда они отключались, Дейдре могла устоять вертикально лишь не выпуская ноги из виду.

Восстановив равновесие, она обнаружила, что снова оглохла. Это Скиталец что-то вещал.

– Тайфон, – произнесла Дейдре, не слыша собственного голоса. – Я должна… мне нужно вам сказать… – Ее снова качнуло в сторону, но тут разом вернулись и слух, и равновесие.

Тайфон хмурился.

– Что ты делала, когда освободилась?

– Чудовище не слишком с вами откровенно, как я погляжу, – улыбнулась Дейдре.

– Что ты делала? – Тайфон грозно сдвинул брови.

– Вы вознаградите меня за преданность, когда узнаете, – поклонилась Дейдре. – И убережете от мести Скитальца.

Демон смотрел выжидающе.

– Я давно хотела выяснить, каким образом нашему делу служит тихое увядание. Я не могу действовать вслепую, ничего не зная о нашем самом мощном – вы сами так говорили! – оружии. И может быть, теперь, когда я защитила дело Разобщения от мерзкого чудовища, вы наконец расскажете мне про тихое увядание?

На этот раз Дейдре подготовилась к реакции Скитальца – пошире расставила ноги и дождалась, когда вернется слух.

– Ты ожесточила… – Снова мгновенная глухота, скрывающая имя Скитальца. Демон шагнул к Дейдре. – Признайся наконец, что ты сделала?

– Я вывела на сцену Франческу, – улыбнулась Дейдре.

– Без моего приказа? – холодно обронил демон. – Еще не пришло время ранить Никодимуса.

Улыбка Дейдре стала шире.

– Прошу меня простить, но это было необходимо, чтобы… чтобы… – Как же трудно говорить, когда не слышишь собственный голос. – Франческу требовалось задействовать, чтобы защитить и ее саму, и плоды наших трудов. Мне, как главе тайной охраны, стало известно, что Скиталец ловчит. Он вознамерился забрать Франческу себе.

Дейдре умолкла, все еще ничего не слыша. Тайфон показал на Скитальца и что-то произнес. К Дейдре вернулся слух.

– Ты ввела в игру Франческу, чтобы спасти от Скитальца? – Демон смерил Дейдре непроницаемым взглядом.

Она кивнула.

– Франческа скоро отыщет Никодимуса. И исцелит от нанесенной вами раны. А вам я о своих планах сообщить попросту не успела, опасаясь, что чудовище выкрадет или прикончит Франческу прежде, чем моя просьба дойдет до ваших ушей.

Демон не сводил с нее черных блестящих глаз.

– И ты решила выполнить задуманное под шумок, воспользовавшись выходкой Никодимуса?

– Выходкой?

– Никодимус со своими учениками проник в святилище после нападения ликантропов у Северных ворот, а потом прорвался в мою личную библиотеку.

– Простите, милорд, я ничего не понимаю. Что именно произошло?

Демон фыркнул.

– Надеюсь, твое изумление неподдельное, иначе отныне я не верю выражениям твоего лица.

– Не только неподдельное, но и глубочайшее! Так что же все-таки случилось, милорд?

Тайфон рассказал, как Никодимус вломился в библиотеку и едва не настиг его в разобранном состоянии сознания.

– Я должен тебя поблагодарить, дочь моя. Приведя… – снова кратковременная глухота, скрывающая имя Скитальца, – в святилище, ты заставила Никодимуса отступить. Хотя, доберись юнец до меня, его ждал бы большой сюрприз.

Дейдре похолодела от страшной догадки. Неужели она, сама того не зная, помешала Никодимусу ее освободить?

– Милорд, я и не подозревала…

– Разумеется, нет, дочь моя. Но это не главное, главное – Франческа. Расскажи мне, что ты от нее узнала.

Дейдре вздохнула поглубже. Расстроила она планы Никодимуса или нет, свои собственные все равно нужно претворять в жизнь.

– Милорд, я смиренно воздержусь от повиновения, пока не услышу от вас подлинное имя Скитальца, способное оградить меня от его воздействия. И нижайше прошу растолковать мне про тихое увядание, иначе я не смогу представить наши замыслы во всей их полноте.

– Смиренно? Нижайше? – Демон рассмеялся и скрестил руки на груди. – Я ведь могу попросту изъять интересующие меня сведения из твоей памяти.

– На это уйдет день, и еще пару-тройку я проведу без сил. Вам это невыгодно. Мне доложили, что Скиталец снова крадет у вас ценности. Помните лорнское ожерелье, которое он поглотил два года назад? А иксонскую амфору за год до того? Только на этот раз он позарился не на вещи, а на Франческу.

Скитальца действительно прежде не раз ловили на воровстве, но сейчас Дейдре лукавила, прекрасно зная, что Франческа ему без надобности. И чтобы убедить Тайфона, понадобятся доказательства.

– Я узнала, что Скиталец снял браслет, которым вы удерживали Франческу. Снял с целью лишить его магических свойств и спрятать Франческу от вас, чтобы беспрепятственно поглотить. Я не могла поделиться подозрениями, милорд, не выведав, где чудовище прячет цепочку. Мне нужны были доказательства. Теперь же мои люди выяснили, что Скиталец скрыл браслет в теле одного из своих адептов. В одном из тел, которые… простите, милорд, я не знаю, как именно он их поглощает. В одном из тел, которые он заглатывает? Которые магическим образом консервирует? Как бы то ни было, цепочка в одном из них.

Тайфон окаменел, превратившись в алебастровую статую. Дейдре не сомневалась, что его сознание рыщет сейчас в поисках пресловутого браслета.

Она вдруг попятилась на подгибающихся ногах. И снова оглохла. А когда подняла глаза, увидела надвигающийся куб слепоты.

– Не смей меня трогать! – велела она, не слыша собственного голоса. Пусть она не обладает, в отличие от Скитальца, способностью воздействовать на разум, она все еще аватара Тайфона. И способна призвать достаточно сил, чтобы сокрушить голыми руками мраморную глыбу. – Клянусь именем Создателя, я сверну тебе…

Куб остановился.

– Обоим повелеваю молчать! – Это ожила алебастровая статуя и с молниеносной скоростью скользнула в куб слепоты.

На миг Дейдре осталась на балконе одна. Отступив на шаг, она подавила инстинктивное желание бежать. Тайфон выступил из куба. Обе его руки до локтей были покрыты темной, наполовину свернувшейся кровью. На ладони блеснула тонкая серебряная цепочка.

Дейдре улыбнулась.

– Дочь моя, – обратил к ней свой жуткий белый лик Тайфон, – или ты объяснишь, что сделала с Франческой, или я сам вырву у тебя воспоминания.