Маршал вздохнула.

– Я не терплю интриг в своем саду, капитан.

– Тогда буду молиться небесам и святому канону, чтобы мне выпала высокая честь увезти этих двоих восвояси, – с поклоном ответил Изем.

Рядом с Франческой вырос Сайрус.

– Леди маршал, – официальным тоном заявил он, – страж башни докладывает, что немедленно поднимет в воздух обе эскадрильи.

– Миледи, да у вас тут непорядок! – расцвел капитан Изем. – На башню проник какой-то местный увалень, вырядившийся иерофантом. Вот это верзила! Как на него мантия-то налезла?

Франческа вдруг остро ощутила, что возвышается между иерофантами, словно каланча. Ей редко приходилось обращать внимание на свой рост и тем более его смущаться, но сейчас она почувствовала себя великаншей.

– Вы знакомы? – догадалась маршал Ория, посмотрев на капитана, потом на Сайруса, который так и стоял перед ней навытяжку, сдерживая улыбку.

Изем рассмеялся.

– Простите за фамильярности на взлетной площадке, миледи. Вам крупно повезло заполучить Сайруса Аларкона в небесные дозорные. Год безупречной службы на моем корабле говорит сам за себя – лучшего пилота я не встречал со времен Эррамской осады, даром что палуба под ним прогибается.

Ория цокнула языком – недовольно и в то же время насмешливо.

– Дозорный, разрешаю обратиться.

Сайрус кивнул, не стирая улыбки с лица, и повернулся к капитану.

– Я тоже рад встрече, сэр. Как вам удалось не свалить «Пику» в океан? Кто теперь вместо меня правит ваши корявые заклинания?

– Да ну, соленая вода шелку только на пользу, – отмахнулся капитан. – Пятна выводит.

На площадку откуда ни возьмись высыпали два десятка иерофантов – в туго намотанных тюрбанах и с яркими свертками под мышкой. В складках зеленых мантий поблескивали короткие стальные клинки. Не медля ни секунды, новоприбывшие с разбега выпускали прыгошюты, возносились ввысь под тихий хлопок раскрывшегося купола и удалялись, подхваченные мощным воздушным потоком. В мановение ока площадка опустела, а в небе выстроился пестрый клин, который делился на лету на две эскадрильи.

Маршал пристально наблюдала за построением. Остальные умолкли. Когда первая эскадрилья скрылась за горой, маршал наконец обернулась.

– Магистра, прошу прощения за себя и капитана. Дозорный, поручаю нашу гостью вам. Можете быть свободны.

Сайрус поклонился, жестом пропуская Франческу вперед. Франческа, кивнув почтительно маршалу и капитану, двинулась к двери в башню. Над морем за это время успела собраться темная завеса – еще одна гроза, не дальше чем в часе отсюда.

В коридоре Сайрус придержал Франческу за локоть.

– Что-то происходит, – шепнул он. – Что-то нехорошее.

– Что именно?

– Сам пока не знаю. Но силы тут замешаны серьезные.

– Значит, теперь ты мне веришь? Можем мы разобраться с авильским переполохом, не предавая дело огласке?

– Тут замешан не только Авил, а все королевство разом. Похоже, Дейдре не врала насчет руководства тайной охраной.

– То есть?

Сайрус оглянулся по сторонам на предмет лишних ушей.

– Назревает раскол. Ветряные маршалы назначаются, как известно, Небесным двором и служат всему ордену. А стражей назначают канонисты, поэтому те ответственны лишь перед своим городом.

– И, конечно, между городом и королевством не обходится без трений, – задумчиво пожевала губами Франческа.

– Не просто трений. Ты же видела, как грызлись, не стесняясь нас, маршал со стражем. А наедине со мной страж и вовсе не сдерживался: он считает, что афазия – это Кейле для острастки от Селесты. На «Королевской пике» прибыли два мага. Много лет назад в Гражданской войне уже участвовала магическая клика – не помню, как называлась, но…

– Антипророческая, – подсказала Франческа. – Сражались на стороне монотеистов Селесты, хотели, чтобы объединенное Остроземье обуздало захватнические порывы Лорна и Верданта. Но ведь они действовали исключительно от себя, не от имени академий.

– А иерофантам какая разница? – фыркнул Сайрус. – Все одно к одному, неужели ты не видишь? Афазия, твой головокружительный полет над Авилом, «кречет» с двумя чарословами…

– Да-да, – кивнула Франческа. – У маршала те же подозрения. Она считает, это какая-то проверка на преданность Селесте. Вот она и начала меня убеждать, что целиком и полностью…

– В том-то и дело! – перебил Сайрус. – Страж пришел к тем же выводам, но твердил как попугай, что Авил производит зачарованной парусины на порядок больше, чем все остальные сады ветров. По его мнению, сад нужно закрыть на время, пропустить несколько отгрузок – и вот тогда Куинспорт с Эррамом попляшут. – Сайрус тронул Франческу за локоть. – Он почитает Кейлу самой могущественной полубогиней канона и, дескать, если бы та великодушно не сдалась на милость Селесте во время осады Авила, здесь по-прежнему царило бы многобожие. Мы на волоске от раскола между стражем и маршалом, городом и королевством, канонисткой и верховной богиней. Понимаешь, Фран? Понимаешь, какая буча поднимется, если все они пойдут друг на друга?

Франческа нервно оглянулась на небо. «Королевская пика», зависнув в воздушном потоке, парила почти над самой площадкой, напоминая огромный занесенный для удара клинок.

– Сохрани нас всевышний, – выдавила Франческа. – Еще как понимаю.

Уединенный Посольский зал располагался на третьем этаже приземистого здания, из которого вырастал купол святилища. Внутренние стены украшал геометрический узор из бело-зеленой мозаики, пол покрывала обычная терракотовая плитка, зато высокий сводчатый потолок из секвойи усеивала сотня тысяч крошечных куполов и маковок.

Ровные ряды песчаниковых колонн делали просторную палату похожей на лес. Роль внешней стены исполняла череда округлых бело-зеленых арок. В торце стоял высокий деревянный трон, в данный момент пустой. Резная ширма позади него отделяла зал от темной сердцевины купола, где покоился ковчег канонистки.

Дейдре оглянулась вокруг, вспоминая, как Тайфон копался в ее мыслях, проверяя на преданность Разобщению. Ей владело одно-единственное желание – возродить Боанн, уберечь ее от грядущего хаоса, и в глубине души Дейдре понимала: ради своей ненаглядной богини она переступит через кого угодно и через что угодно. Тайфон расценивал эту любовь как готовность обратить Боанн к Разобщению, и Дейдре позаботилась о том, чтобы демон эту любовь уловил. Именно этим рычагом воздействия он пользовался все годы власти над ней, полагая, что тем самым делает ее ревностной служительницей Разобщения.

Убедившись, что чувства Дейдре неизменны, демон отправил ее в Посольский зал, а сам пустился искать Скитальца.

И вот теперь она стояла в бело-зеленой подкове арки, глядя на ползущие с Багряных гор грозовые тучи. Солнце еще припекало, но Дейдре все равно холодела при мысли, что демону, пожалуй, и впрямь удалось ее обратить: ради Боанн она не остановится ни перед чем.