Проползли немного в сторону, отдохнули несколько минут и надо быстрее идти вперед, скрыться где-либо в посадке или лощине. Впереди виднеется посадка, до нее с километр. Идем по направлению к селу Анновка, где мы тоже уже ночевали.

Прошли больше половины пути до посадки, как сзади послышался звук мотора, судя по всему — танкового. Вскоре сзади показался танк, виден только ствол, остальной корпус в клубе пыли. Наверное, немцы решили нас не упустить.

Бежим с сержантом, но я останавливаю его: от танка нам не скрыться, предлагаю ему отойти метров на пятьдесят от меня и, когда танк подойдет, пытаться как-то увернуться от него. Идем не спеша, оглядываемся назад, до танка совсем недалеко. Неужели конец? У сержанта автомат, у меня обломок лопаты, с которым я не расстаюсь. Когда до танка осталось совсем немного, всматриваюсь в него, почему не стреляет, видно, нас хотят взять живыми. Вижу танк Т-34, наш, но откуда он может тут быть, когда наших войск вблизи не видно, а рядом немцы. Думаю, немцы захватили наш танк.

Танк подъехал, открывается люк, из него высовывается замурзанная голова танкиста, который кричит: «Садись, пехота!» Не верим своим глазам, слезы наворачиваются от радости, свои! Нас упрашивать не надо, мигом вскочили на танк, и он помчался вперед в сторону Анновки. На наши удивленные вопросы танкист ответил, что танк был неисправен, стоял в лощине в кустах, недалеко от села. Экипажу удалось отремонтировать его, и вот теперь надо пробиваться к своим.

Пыль, грохот двигателя, неимоверная тряска, но для нас это самая радостная музыка, нам опять несказанно повезло, даже на радостях с сержантом что-то поем во все горло.

Но недолго продолжалось наше веселье. Со стороны Кривого Рога появился вражеский самолет. Снизившись до самой малой высоты, он облетает нас и, убедившись, что это советский танк, начинает нас штурмовать. Залет и очередь из пушек по танку. Мы прячемся за башню. Второй залет с другой стороны, и мы опять кидаемся по другую сторону башни. Это напоминает игру кошки-мышки. Но нам не до игр. Танк практически беззащитен от огня самолета, а мы тем более.

Снаряды, попадая по броне, высекают снопы искр и осколков. Танк продолжает движение вперед, а мы мечемся с одной стороны башни на другую, увертываясь от снарядов и пуль. Как нам это удавалось, да еще на полном ходу танка, до сих пор не могу понять.

Кажется, целую вечность продолжается эта «игра». Танк остановился, очевидно, попадание в двигатель вывело его из строя, но и самолет, израсходовав боезапас, улетел. В изнеможении падаем на землю. Острая боль пронзает правую ногу. Что-то липкое потекло в сапог по ноге. Неужели ранен? — пронеслась в голове тревожная мысль. В такой обстановке, в тылу у немцев, это дело плохое.

Танкисты лихорадочно копаются в двигателе, ищут повреждение, самолет, конечно, их так не оставит, пополнит боеприпасы и через полчаса будет здесь добивать. Танк стоит в чистом поле, и обнаружить его не составляет труда.

Сержант возится возле моей ноги, каждое прикосновение вызывает сильную боль. Подошел танкист, вдвоем они разрезают мне штанину и часть сапога, голенище, что-то там рассматривают, удивляются, потом показывают мне. На ладони у сержанта какая-то светло-желтая маслянистая жидкость, никак не похожая на кровь, да и раны нет. Полез в карман брюк, а там раздавленная пластмассовая коробка с остатками масла, которую я положил в Лозоватке и забыл про нее.

Пока разбирались с этим, боль почти прекратилась, встаю на ноги, все нормально. И смех и грех. Очевидно, ногу отлежал или прищемил, когда сидели на танке. От тепла масло в коробке растопилось, а банку раздавил, пока крутились на танке, увертываясь от снарядов и пуль. Стоим хохочем. Но штанина распорота, да и сапог разрезан. Надо срочно зашивать, чем я и занялся без промедления.

Вскоре появился злополучный самолет и начал заходить на штурмовку. Хорошо видим, как вражеский летчик показывает нам пальцем руки вниз. Понимаем, что это его обещание отправить нас на тот свет. Мой спутник показывает ему дулю, а танкисты грозят кулаком. Это все на что мы способны в данной ситуации.

Пока самолет разворачивался, мы с сержантом отбежали в одну сторону, танкисты в другую. Самолет начал штурмовать танк, а мы — побыстрее уходить от него подальше.

Спускаемся в лощину и теряем танк из виду. В небольшом кустарнике укрылись и решили немного отдохнуть. Вскоре двинулись вперед. Во второй половине дня подошли к Анновке. Лежим на поле, всматриваемся в село. Кто там — свои или немцы? Пока не видим ни тех ни других. На дальней окраине есть какое-то движение, но уже начало темнеть и различить трудно. Решаем не рисковать, переночевать, а утром разобраться в обстановке.

На поле поблизости нет ни соломы, ни кукурузы. В чистом поле ночевать — перспектива не из приятных, холодно. На окраине села стоит какой-то ветхий сарайчик. Думаем, вряд ли немцы его займут, рядом теплые дома.

Когда стемнело, осторожно пробираемся к сарайчику. Тихо, никого не видно и не слышно. Забираемся внутрь, там полно снопов кукурузы, что нам и надо. Разгребаем, залазим внутрь их и маскируемся, чтобы нас не было видно.

Немного полежали, все спокойно и тихо, только слышен какой-то глухой, еле уловимый звук. Подумалось, это у меня в голове, после недавней контузии. Шепчу об этом сержанту, он говорит, что тоже слышит какой-то гул, но вроде снизу. Полежали еще, прислушиваемся, действительно, гул идет откуда-то снизу.

Мой спутник вылазит из нашего укрытия, отбрасывает несколько снопов, под ними крышка погреба. Открыл ее, спустился вниз и шепчет мне, что там стоят ульи с пчелами, очевидно, хозяин поставил их там на зиму. Из погреба послышался стук, что-то упало, и затем выскочил сержант. В темноте он опрокинул улей, и пчелы из него высыпались. Быстро закрываем погреб, зарываемся в кукурузу. Медом полакомиться не удалось. Пожевали остатки печенья, которое в карманах превратилось в мелкие крошки. Вскоре уснули.

Проснулись на рассвете — замерзли. Решили в деревню не заходить. Фронт мы не проходили, значит, он где-то дальше, тем более что осветительные ракеты падали где-то впереди, но недалеко. По лощине обходим село. Часа через два увидели слева возвышенность и наверху промышленные строения.

Погода была пасмурная, накрапывал мелкий, холодный дождь, но по смутным очертаниям я понял, что это, очевидно, Рудник Шварца, который мы проезжали дня три назад, когда направлялись к Кривому Рогу. Прошли вдоль посадки еще с километр, видим, по дороге на небольшой скорости едет машина с орудием на прицепе. По всем признакам это не немцы. Машина остановилась, вылез офицер. Он заметил нас, машет.

Подходим, действительно наши, но они из какой-то истребительно-противотанковой бригады, ищут огневые позиции своей батареи. Мы ему объяснили, что впереди только противник, своих войск мы не встречали. Он в свою очередь сказал, что неподалеку стоят патрули заградотрядов, ловят всех, кто попадается без подразделений, вроде нас. Нам это совсем ни к чему, можно запросто попасть под трибунал, а там разговор короткий, в лучшем случае штрафной батальон, а то и расстрел.