Совет. Если по прошествии более чем двух месяцев с момента родов вы поймаете себя на том, что многократно прокручиваете их в памяти или рассказываете о них любому, кто готов слушать, попробуйте думать или говорить о них иначе. Отрешитесь мыслями от «бедненькой малышки» и попытайтесь признать, что в вас говорит собственное разочарование.

Если я понимаю, что мама мысленно все еще рожает, то советую просто отвести душу в разговоре с близкой родственницей или подругой, – уже одного этого может быть достаточно, чтобы помочь ей переключиться. Хлои я сказала, пытаясь оценить ее опыт и в то же время предостеречь, что его не стоит превращать в драму всей жизни: «Я знаю, как тяжело вам это далось. Но этого нельзя ни исправить, ни изменить. Теперь пора идти дальше».

Кроме крика и плача новорожденный может выражать себя движениями, мимикой и положениями тела. Вы должны «читать» своего ребенка почти всеми органами восприятия – ушами, глазами, пальцами, носом – и, конечно, разумом, который сведет все сведения в единую картину. «О» в методике СПОК как раз отвечает за умение читать и понимать язык тела малыша. Чтобы помочь родителям в овладении этим умением, я собрала воедино различные сигналы, которые наблюдала у множества младенцев. Я обращаю внимание не только на то, как звучит их плач, но и задаюсь вопросом, как они выглядят, когда голодны, переутомлены, подавлены, когда им жарко или холодно, когда у них грязный подгузник. Я представляю своих крохотных питомцев словно бы в видеозаписи с отключенным звуком, и это побуждает меня сосредоточиться на их личиках и телах.

Все, что я наблюдала в своем мысленном видео, перечислено в таблице. Замечу, что на этом языке тела говорят новорожденные не старше пяти-шести месяцев. В возрасте около полугода они обретают больший контроль над собственным телом: например, начинают сосать пальчик, чтобы успокоиться. Однако коммуникация принципиально не меняется. Кроме того, если вы начнете изучать своего ребенка сейчас же, то к полугоду будете знать его так хорошо, что без труда поймете и немного изменившийся язык его тела.

Итак, мы СПОКойно приблизились к последнему шагу – «К», – где должны собрать воедино все, что узнали, и ответить на главный вопрос: что теперь делать? Как нам помочь малышу? Чтобы вам было проще перейти к этому этапу, обратитесь к таблице, которая поможет вам истолковать звуки и движения младенца. Разумеется, каждый ребенок уникален, но есть и общие для всех признаки, подсказывающие нам, в чем нуждается кроха. Будьте внимательны, и скоро вы начнете понимать младенческий язык.

Должна сказать, у меня очень благодарная работа, и я вижу, как развиваются не только дети, но и родители. Одним мамам и папам проще освоить навыки, о которых я сейчас рассказываю, другим сложнее. Большинство родителей, которым я помогала, становились «переводчиками с младенческого» недели за две, но были и такие, которым требовался месяц.

Шелли. Шелли обратилась ко мне, поскольку была уверена, что у ее дочки колики. Но, когда мы с ней побеседовали, обнаружилась истинная проблема, ничего общего с «газиками» не имеющая. Если бы проводился конкурс «Кто быстрее накормит младенца», Шелли точно заняла бы первое место. Смех смехом, но стоило Мегги подать голос, как моментально извлекалась «титя». Шелли подхватывала дочурку и прикладывала ее к груди.

– Нельзя, чтобы она плакала, – винилась Шелли. – Я тут же начинаю беситься! Лучше уж я дам ей грудь, чем буду злиться на нее.

В ее объяснениях явственно слышалось чувство вины: «Я, наверное, делаю что-то не так. Может, у меня молоко какое-то неправильное». Смертельный яд – чувство собственной неполноценности – так отравил Шелли, что она не могла хотя бы притормозить, не говоря уж о том, чтобы остановиться, прислушаться и осмотреть малышку.

Чтобы ей проще было понять истинное положение дел, я прежде всего предложила Шелли вести дневник. Ей следовало точно знать, когда Мегги поела, поиграла и поспала. Мне хватило двух дней наблюдений, чтобы понять, в чем проблема. Мегги ела в буквальном смысле каждые 25–45 минут. Ее «колики» вызывались просто-напросто избытком лактозы, а значит, должны были чудесным образом исчезнуть, если бы только мамочка применила ПАСС и начала кормить дочку через разумные промежутки времени.

– Ваша малышка разучится говорить о своих потребностях, если вы не научитесь различать виды ее плача и не узнаете, что каждый из них означает, – объяснила я. – Все они сведутся к одному-единственному призыву обратить на нее внимание.

Прежде всего следовало научить Шелли отличать один крик Мегги от другого. Через несколько уроков мама получила первые волнующие результаты: она смогла самостоятельно опознать по крайней мере два сигнала: голодный плач – ритмичное «ваа-ваа-ваа» – и звуки, свидетельствующие о переутомлении, – нечто вроде короткого горлового покашливания, сопровождающегося корчами и выгибанием спинки. Если в этот момент Шелли не брала девочку и не помогала ей успокоиться и заснуть, возня переходила в оглушительный рев.

Как я уже отмечала, на вас может действовать собственный эмоциональный настрой. Именно это происходило с Шелли. Но она сумела стать гораздо СПОКойнее, и я уверена, что ее способности понимать язык Мегги будут развиваться и дальше. Что самое главное, теперь мама видит в крошке Мегги отдельную личность с собственными чувствами и потребностями.

Марси. Марси – без сомнения, одна из лучших моих учениц, ставшая убежденной сторонницей и пропагандисткой моей системы, как только сама научилась «настраиваться» на своего малыша. Она обратилась ко мне из-за воспаления и болезненности в груди, уверенная, что ее сынишка – отчаянный обжора.

– Дилан плачет, только если голоден, – утверждала она при первой нашей встрече. Но стоило мне услышать, что «голоден» он каждый час, как я поняла, что она просто не умеет отличать один плач Дилана от другого. Я сразу же помогла Марси осознать, что ее трехнедельного малютку нужно приучить к заведенному распорядку, поскольку это внесет необходимый элемент предсказуемости в его и – что не менее важно – в ее жизнь. Пока мы разговаривали, Дилан начал словно бы квохтать.

– Он проголодался, – объявила Марси.

И действительно, мальчик жадно взял грудь, но через несколько минут стал задремывать.

– Осторожно положите его, – подсказала я.

Она посмотрела на меня так, словно я предложила ударить ребенка головой о стену. Я предложила погладить его по щечке (другие приемы, помогающие разбудить дремлющего во время кормления ребенка, описаны в главе 4). Дилан начал снова сосать. Он сосал полные 15 минут, после чего хорошо срыгнул. Затем я положила его на одеяльце и поместила в пределах его видимости несколько ярких игрушек. Около 15 минут Дилан был увлечен ими, но потом начал ерзать и похныкивать. Это не был настоящий плач – малыш словно бы жаловался.