Семен пригорюнился. Все-таки писатель — это жестокая профессия.

Он откинулся на стуле, вытянул ноги и попытался собраться с мыслями. Совершенно ясно, что все эти записи: гороскопы, эгрегоры, психотипы — для него китайская грамота. Ничего понять нельзя. Никаких чувств и состояния души. Никаких деталей, конкретики. Даже если Сашку еще раз попытать, ни о чем, кроме формулы крови и процесса в клетке, он не расскажет…

У Семена была мысль написать этот сюжет в другом ключе, и он даже советовался с братом. Сделать акцент на чувства врача, который проникается любовью к неизлечимо больной пациентке. Описать его страдания, мучения, поскольку на его глазах умирает любимая женщина и он вынужден наблюдать ее агонию изо дня в день, пытаясь удержать любимую на этом свете, но смерть неумолимо приближается. Саша сказал, что в жизни бывает всякое, но у них это считается верхом непрофессионализма.

Существует еще распространенный сюжет — любовные отношения между больным мужчиной и медсестрой, которая за ним ухаживает. Ежедневное общение в конце концов вызывает доверие друг к другу. Ситуация располагает к тому, что раскрывается истинная сущность каждого. Драматическая любовь без будущего — беспроигрышный вариант для успешной книги. Но это уже другой сюжет, когда-нибудь Семен воспользуется им. Но не сейчас. Для этой книги, над которой он бьется уже столько времени, он не годится.

За окном кружился и медленно падал снег, выбеливая неизбывную московскую грязь и слякоть, голые черные деревья и кусты, на глазах преображая их. Чудесный тихий зимний день навевал покой, убаюкивал, успокаивая его измученную голову.

«Будь что будет! — решил Семен. — Приду домой и напишу, что душа подскажет. Авось что-нибудь придумаю. У мамы два года назад умерла близкая подруга. Мама ее часто навещала и наверняка они подолгу разговаривали… Но с мамой эту тему обсуждать нельзя, она для нее запретная, страшная. Станет ругать за избранный сюжет, отговаривать. Нет, с ней об этом не поговорить. А жаль…»

Он откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза. А может, он и вправду переборщил с таким трагичным сюжетом? Уж очень трудной оказалась эта тема. Но так пошел сам сюжет, тут уж ничего не поделаешь…

Похоже, он задремал, потому что робкий стук в дверь показался ему чуть ли не громовым раскатом.

Дверь медленно отворилась, и на пороге появилась миловидная женщина лет тридцати. Серые, слегка прищуренные глаза приветливо смотрели на Семена. Светлые волосы рассыпались по плечам, кожаные брюки обтягивали стройные ноги, белый тонкий свитерок удачно подчеркивал ее высокую небольшую грудь. На плече висела маленькая нарядная сумочка на длинном ремешке. Он успел заметить тяжелые серьги, большое затейливое кольцо. Украшения непростые, не из обычного ювелирного магазина, видна рука частного, к тому же искусного мастера. Да, девушка из богатых, потому как пользуется услугами этой клиники. И непростая, потому что украшения оригинальные и подобраны со вкусом. Впрочем, и возраст может быть любой. Ведь сюда затем и приходят, чтобы отодвинуть старость. Но что-то в ее облике говорило о том, что к омолаживающим процедурам она еще не прибегала.

Семен автоматически приподнялся в кресле, кивком предложив девушке присесть. На ее пышных волосах сверкали капельки растаявшего снега. «Это она бежала от машины, без шапки, — сообразил наблюдательный писатель Семен и сразу включился в работу. — Разделась внизу в гардеробе, взбежала по ступенькам. Запыхалась… Какое удивительное лицо: серьезное и нежное одновременно».

Девушка волновалась. Она рассеянно посмотрела на Семена и торопливо заговорила:

— Знаете, я решила прийти чуть-чуть пораньше. У меня сегодня большое событие: мой бывший муж женится на моей лучшей подруге. Ситуация для постороннего человека, конечно, странная, не совсем обычная. Я бы сказала — нестандартная. Но я дружу с обоими. С мужем после развода у нас сохранились добрые отношения, знаете, так сейчас часто бывает… И они оба пригласили меня на свадьбу. Бракосочетание в четыре часа, а мне не хотелось пропустить визит к вам. Ведь вы мне назначили на сегодня, на два? После нашей беседы вы обещали посмотреть мой гороскоп и попробовать заглянуть в мое будущее.

Семен понял, что она принимает его за брата. Это малиновое одеяние… Девушка все говорила, с волнением теребя сумочку.

Наконец она подняла на него глаза и всмотрелась в его лицо внимательнее.

— Ой, извините, я приняла вас за экстрасенса, у которого уже была на приеме. На первый взгляд вы похожи… У меня не очень хорошее зрение, а я не ношу очки. Извините…

— А я и есть он самый, — брякнул, не смущаясь, Семен, покачиваясь во вращающемся кресле. Удача сама шла ему в руки. Он вдруг почувствовал прилив вдохновения, почувствовал себя персонажем увлекательного авантюрного романа, его, как говорится, понесло. — Видите ли… Род моих занятий сильно влияет на меня. После каждого погружения в транс я претерпеваю различные метаморфозы. Могу вынырнуть и глубоким стариком, а могу и зеленым юнцом…

— А как же вы возвращаетесь в свой… основной вид? — с изумлением спросила девушка, широко распахнув глаза.

— Постепенно… — туманно ответил Семен, лихорадочно соображая, что же придумать дальше. Смутная идея по преобразованию буксующего романа забрезжила в его мозгу. — На это уходит иногда довольно много времени. Так, давайте посмотрим, что там у вас… Итак, ваше имя?

— Степанова Анна Викторовна. Мне бы хотелось узнать о своей ауре. В прошлый раз вы говорили о чистке кармы….

— Да-да, я помню. Где же ваше, Анна Викторовна, так сказать, досье? А, вот оно, на месте. — И Семен потянулся к пластиковым папкам в шкафу. Он взял первую попавшуюся и — о чудо! — на обложке значилось «Степанова А. В.». Александр всегда был аккуратен. Прежде чем открыть папку, Семен поднялся, зажег несколько свечей тут и там стоявших в кабинете, затем выключил свет. Вот теперь это настоящее логово мага. Он поправил плащ и снова уселся в кресло.

Так, какие-то листки с чертежами и диаграммами, наверное, гороскоп, пометки на полях. Опять этот радикс…знать бы что это такое… «в доме Меркурия…», еще какие-то неразборчивые записи: «повышенная мнительность… астенический синдром…» И в конце — «…практически здорова…»

Нет, все эти листки ему не помогут, придется импровизировать.

Семен откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и сосредоточился, припоминая все, что знал о всяких там оккультных и экстрасенсорных делах. Про себя он опять чертыхнулся и недобрым словом помянул Сашку, ведь мог бы рассказать ему про всю эту каббалистику или, может, софистику…

Итак, Анна здорова, ничто не угрожает ее жизни, но ее психологическое состояние как раз соответствует тому, что испытывает его героиня. Замечательно, это как раз то, что он искал. Как добрый по природе человек он искренне обрадовался за эту красивую, уверенную в себе, но, наверное, не слишком счастливую женщину. Физически у нее все в порядке. А психологически? Она паникует не без причины. Что-то ее гложет. И он принял решение, чувствуя себя вершителем судеб. Его снова понесло: