— Не волнуйся, Лариса Павловна читает быстро.

— Откуда вы знаете, Александр Борисович? — удивилась Лариса.

— Такое у меня впечатление, — пожал плечами Александр. — Ваше издательство работает довольно оперативно, новинка за новинкой…

— Ну, положим, все книги нашего издательства я не читаю, — рассмеялась Лариса. — Это просто физически невозможно. Я бы могла и роман вашего брата передать кому-нибудь из опытных редакторов. Но не стану этого делать, раз вы попросили меня прочитать лично.

— Будьте добры, окажите любезность, — старший брат проявлял такую галантность, что Семен ему позавидовал. Сам он за годы службы в армии и работы в автосервисе отвык красиво ухаживать и теперь терялся под заинтересованным взглядом красивой породистой женщины. А то, что она им заинтересовалась, он понял по ее взгляду. Хотя в последнее время по мужской части он пребывал в состоянии застоя, навыков общения с женщинами не растерял. И настраивался на их волну, как только ощущал, что не безразличен им.

Конечно, в том случае, если женщина была привлекательна.

Прошло пять дней. Семен не знал, куда себя девать. В голове роились новые идеи и сюжеты, но пока он не услышал мнения Ларисы о своей первой литературной пробе, не мог сесть за стол. Просто было страшно, что все его попытки стать писателем — пустые хлопоты. Вдруг его первая книга — полная белиберда? Его одолевали мучительные сомнения, стоило ли вообще терять три месяца на дело, которым он никогда не занимался? Семен очень боялся, что его литературные опыты никчемны и никому не интересны. А ведь когда написал и потом перечитывал, ему казалось, роман удался. Так и хотелось воскликнуть на манер Пушкина: «Ай да Лодкин, ай да молодец!..» Он приготовился ждать еще неделю, а потом — была не была — позвонить и поинтересоваться. Все-таки должна же она понять нетерпение молодого автора.

Но Лариса предупредила его звонок, позвонила сама и пригласила к себе.

Встреча прошла совсем не так, как он планировал. С порога Лариса предупредила, что эта квартира не ее, она ее снимает для ощущения свободы, когда необходимо уединение для создания особой творческой атмосферы. В уютной комнате, обставленной с некоторой претенциозностью, она усадила его за низенький мраморный столик, на который поставила холодную бутылку шампанского, а пока он ее открывал, смотрела на него лукаво и призывно.

У Семена вспотели ладони, он опять почувствовал, что краснеет, его мужское естество вело себя очень неспокойно. Он не представлял, как себя вести, пока наливал в бокалы шампанское. Все разрешилось само собой. После первого же глотка Лариса объявила, что они пьют на брудершафт, нечего терять время на дурацкие намеки и прелюдии, когда они молоды, красивы и могут доставить друг другу немало приятных минут. Его первым редактором оказалась красивая и уверенная в себе женщина без предрассудков, к тому же, к большой его радости, она была еще и очень решительной. Взяв инициативу в свои руки, она тоже об этом не пожалела. Семен истосковался по женской ласке, живо реагируя на ее молчаливые, но красноречивые призывы. Он охотно и умело выполнял любые ее желания. Лариса была очень довольна и оценила его физические данные по высшей шкале. Да и собой она была довольна, потому что очень вовремя занялась совершенствованием своего лица и тела. Доктор Лодкин был мастер своего дела: и грудь, и губы удались на славу. Главное, есть кому показать. А муж пускай и дальше украшает свою голову ветвистыми рогами. Не для него она старалась.

С того дня Семен часто приходил на свидания в любовное гнездышко. Теперь он чувствовал себя с Ларисой совершенно раскованно, наслаждался ее красивым податливым телом, ее теплой шелковистой кожей, с наслаждением вдыхал аромат ее волос. И терпеливо ждал приговора своему творению. К его счастью, возлюбленная оказалась не только восхитительной любовницей — она была и толковым редактором, и знала толк в книжном бизнесе.

Через несколько дней она сказала:

— Семка, ты только не обижайся. Но твой роман никуда не годится. В таком виде его издавать нельзя. Нужна серьезная, глубокая редактура. У меня есть один парень, он может причесать рукопись, довести ее до нужной кондиции. Но ты должен безоговорочно соглашаться с его исправлениями. Там надо все менять.

— Совсем все менять? — опешил Семен. — А что же тогда останется? Мне важно сохранить мою идею, мое мироощущение.

— Нет, блин, я тебе о деле, а ты о своем мироощущении! Если ты еще о тонкой душевной организации заговоришь или о жизненной философии — повернусь и уйду. Так и знай! Я для тебя стараюсь только потому, что в постели ты очень уж хорош. — Лариса любила говорить прямо и называть вещи своими именами. — Да, у брата твоего золотые руки. А я умею быть благодарной. Не потому, что я такая замечательная, а просто это качество встречается довольно редко, поэтому со временем всегда приносит неплохие дивиденды. Понял? Иди ко мне, мироощущение ты мое несчастное, я соскучилась! А мироощущения такие у каждого второго, кто буквы в слова умеет складывать.

Семена не пришлось уговаривать. Желание увидеть свой труд на прилавках книжных магазинов оказалось сильнее его самолюбия. Редактор, молодой очкарик филологического вида, производил впечатление приличного человека. Ненахрапистый, не кичился своим мастерством. Он деловито перекроил роман, чуть подтянул сюжетные ходы, переставил их местами, кое-что выбросил, что-то посоветовал расширить. При этом писал текст сразу, со слов Семена, ловко выстраивал диалоги и закручивал события в тугую спираль, чтобы к финалу все сошлось, как струи воды к воронке водоворота. В общем, добросовестно отрабатывал гонорар, который ему выделила Лариса Павловна из своего кармана.

Лариса все-таки высоко ценила основное достоинство Семена. Роман в итоге увидел свет. И вот наконец новоиспеченный писатель взял в руки книгу, на глянцевой обложке которой стояло его имя — Семен Лодкин. Это был миг триумфа. Семен не мог наглядеться на книгу, на свою фамилию, набранную крупными буквами. И пахла она замечательно — свежей краской. Это запах успеха, решил Семен. Теперь он настоящий писатель, сочинитель! Это он создал роман, который будут читать многие, в том числе и его знакомые. То-то они удивятся! Удивятся и совсем другими глазами будут смотреть на него. Чувство гордости распирало Семена. Он уже забыл, что от его авторского текста в книге мало что осталось. Казалось, это его слова, его мысли, настолько органично они совпадали с его собственным ощущением мира. Немножко измененные, но ведь это всего лишь первая проба пера. Потом он овладеет мастерством писателя, лиха беда начало. Семен запер дверь своей комнаты на ключ, устроился в любимом кресле и с упоением стал читать свое сочинение. «Неужели это моя книга?» — повторял он про себя и чуть не плакал от восторга.

Семен новыми глазами смотрел на текст. Получилась хорошая современная проза про интересных ему людей, хотя из прежних его героев осталось только три знакомых имени. Но зато появились новые герои, внесшие свежую струю в сюжет. Сейчас он ощущал себя читателем и мог сказать про каждого героя — да, такие люди есть, подобных мужчин и женщин он встречал и хорошо знает. Это его соседи, знакомые, коллеги, родственники и друзья. И главное, в этой книге не было ни бандитских разборок, ни безжалостных киллеров, ни надуманных любовных страстей. Это была история про настоящую жизнь. И это было чтение, которого не хватало самому Семену, если бы ему захотелось провести вечер с книгой или взять ее с собой в отпуск.