На прочном шумерском основании вавилоняне и ассирийцы дали жизнь новому искусству, верно сохранившему взгляды и общие черты прежней традиции. Но более длительный период развития и более обширное географическое распространение позволили появиться новым независимым элементам – особенно в практической реализации различных художественных форм. Эти элементы, по крайней мере до некоторой степени, уже можно расставить в порядке исторического развития. Вообще, это относится преимущественно не к крупным формам (что мы уже отмечали в отношении шумеров), а к малым, что однозначно указывает на постепенные изменения в представлениях об искусстве. Более того, мы можем установить хронологию смены типов, то есть указать, когда именно возникли и получили распространение те или иные конкретные художественные типы.

География также вмешивается в художественную жизнь. Искусство Вавилона и Ассирии, двух составных частей месопотамского блока, достаточно четко различается по характеристикам. Ассирийская культура моложе, и ее отношения с вавилонской культурой можно определить примерно так же, как отношения между вавилонской и шумерской культурами: более грубая неразвитая культура берет в качестве образца более развитую культуру, ассимилирует и осваивает ее элементы, а затем воспроизводит и развивает их в рамках собственных природных и исторических условий. Здесь снова вполне допустимо сравнение с Грецией и Римом.

Так, для самого раннего ассирийского периода характерно достаточно неразборчивое подражание вавилонским образцам. Позже, с началом имперской фазы, в игру постепенно вступают местные особенности. Некоторые из них носят материальный характер – так, наличие запасов камня позволяет использовать колонны как функциональный элемент архитектурных сооружений. Есть тематические особенности, к примеру преобладание воинственных сцен. Есть и концептуальные – такие, как еще более серьезное отдаление человека от божества, результатом которого становится полное отсутствие изображений божеств или замена их символами. История ассирийского искусства еще не написана, но предварительные наблюдения и те, что еще будут сделаны в нашем исследовании, указывают на то, что такая история с элементами независимого культурного стиля, безусловно, может быть написана.

В области архитектуры, как и прежде, продолжается строительство храмов и храмовых башен; последние даже становятся еще ярче и выше. Но с тематической точки зрения наибольшее развитие получил иной тип здания – царский дворец; везде, где такой дворец имеется, он становится определяющей и господствующей чертой большого города. Шумерская схема устройства здания получает дальнейшее развитие; внутренние дворики дворца множатся, а в окружающих комнатах размещаются не только монарх и его двор, но и множество чиновников, писцов, слуг и жрецов.

Самая значительная из всех – последняя категория, в первую очередь потому, что некоторые дворцовые помещения, несомненно, использовались как святилища. Так отразилось в архитектуре постепенное смещение центра, к которому тяготеет общество: первоначально это был храм и его священный квартал; теперь это дворец, органичной частью которого стали святилища.

У всех великих царей Ассирии в столицах были такие дворцы, и нам не нужно обращаться в своих поисках к более поздним временам. Уже в начале 2-го тысячелетия до н. э. в Мари во дворце насчитывалось более двухсот шестидесяти комнат и внутренних двориков, занимавших все вместе площадь более шести акров (рис. 2). Город Мари возник в самом начале развития в Месопотамии семитской цивилизации: возможно, дальнейшие раскопки в этой области обнаружат и шумерские образцы той же степени развития, которую мы только что отметили у семитов.

Одна из характерных черт ассирийской архитектуры, хотя и получившая очень ограниченное распространение, – это использование колонн, о чем мы уже упоминали. В Северной Месопотамии камень был гораздо более доступным материалом, чем в Южной, и использовался, естественно, чаще. Обычно колонны использовались для устройства портиков и крытых галерей; ассирийцы называли такой тип здания бит-хилани. Можно ли рассматривать эту черту как оригинальную? Вероятно, нет; позже мы увидим, что происхождением она обязана другим народам. Вообще, это очень характерно для ассирийской цивилизации: ее собственные черты не новы, а новые – принадлежат не ей.

Вавилонские и ассирийские статуи воспроизводят статичные, торжественные, почти безличные фигуры богов, царей и чиновников, которые мы видели и в шумерском искусстве; но число и размеры их уменьшились, что указывает на не слишком широкое распространение этой художественной формы. Однако при раскопках в Мари было найдено множество статуй, что отчасти опровергает эту точку зрения. В качестве примера мы выбрали статуэтку смотрителя Эбих-Иля (фото 10), которая явно демонстрирует распространенность характерных шумерских черт в ранний период развития семитского искусства Месопотамии. На другом конце аккадской цивилизации, ближе к ее падению, непрерывность традиции видна в чудеснейшей из всех ассирийских статуй – статуе Ашшурнасирпала II: в пропорциях частей тела можно различить следы некоторого развития, но общие характеристики остались неизменными.

Рис. 2. План дворца в Мари

С другой стороны, статуи животных претерпели значительное развитие. Больший реализм нечеловеческих фигур, по сравнению с человеческими, сохранился, но появился и новый тип памятника, получивший распространение преимущественно в Ассирии. Это ортостат, представляющий собой статую, встроенную в боковую стену парадных дворцовых ворот и соединяющую в себе таким образом черты статуи и рельефа. У ортостата есть свой ряд традиционных тем: это львы, быки и особенно фантастические крылатые быки с человеческими головами. Это преобладающий вид для больших ворот; в его великолепных формах сочетается реалистическая точность деталей и нереальность композиции в целом (фото 11). Эта фигура, бесспорно, имеет религиозное значение и является стражем ворот; таким образом, как обычно в Месопотамии, религия творит и утверждает высшую реальность.

Однако триумф вавилонско-ассирийского искусства, форма, в которой это искусство достигло наиболее полного и высокого развития, – это рельеф. Шумеры тоже любили этот вид искусства, но у вавилонян и ассирийцев он стал преобладающей формой; к старым типам добавились новые, и все вместе поднялось до высот истинного художественного совершенства.

По-прежнему встречаются памятные стелы. Некоторые из них заняли достойное место в истории искусства. В качестве примера можно назвать стелу аккадского царя Нарам-Сина, жившего в 3-м тысячелетии до н. э.; человеческая фигура на ней изображена с живостью и чувством движения, совершенно незнакомыми шумерам. Один из вариантов стелы – обелиск – становится в Ассирии отдельной формой. Лучшее ее выражение – знаменитый черный обелиск Салманасара III, четыре стороны которого покрыты рельефами и надписями, посвященными военным экспедициям царя.

Печати тоже по-прежнему в ходу. Особенности тонкой работы и выбор тем позволяют нам не только проследить в подробностях историю этого вида искусства, но и дополнить с его помощью историю соответствующего искусства в целом. Мы не можем здесь провести полный анализ особенностей стиля и тематики, но важно отметить особую и значительную функцию, которую они выполняют.