«Мой резервуар не пересох, так что я не очень хочу пить» – имеется в виду, что мы не ценим блага, пока не лишимся их.

«Сеть ослабла, да путы прочны». Похоже, эта пословица перекликается с нашей «Из огня да в полымя».

«Если бы я сам не пошел, то кто бы пошел со мной?» Сравните с вариантом: «Если хочешь, чтобы сделано было как надо, делай сам».

«Освятил дом, не построив». Мы, наверное, сказали бы: «Делит шкуру неубитого медведя».

«Ты идешь захватывать поле врага, враг приходит и захватывает твое» – размышления о бессмысленности войны.

В мудрых советах также нет недостатка:

Теперь мы обратимся к басням – диалогам между животными, возрождающим древний шумерский жанр. Здесь тоже, как и в шумерских баснях, дошедшие до нас материалы немногочисленны и отрывочны – но не настолько, чтобы нам нечего было процитировать в качестве примера. Вот очаровательная история о быке и лошади. Начинается она бодрящей картиной весны:

Но лошади не нравится спокойная жизнь:

Диалог продолжается в том же ключе, аргумент следует за аргументом, но мы можем проследить нить разговора лишь в очень малой степени, поскольку текст поврежден. Мы не знаем, чем завершилось дело, кто – конь или бык – вышел победителем в споре. Важно, что эта поэма представляет собой басню и снабжена моралью; в ней мирная жизнь противопоставляется воинственной, скромное спокойствие труженика – опасной славе воина. Позже эту литературную форму представлял грек Эзоп, и мы имеем полное право предположить, что вдохновение свое он черпал на Востоке, хотя из-за немногочисленности и фрагментарности наших материалов разрешить этот вопрос в настоящее время невозможно.

Среди поучительной литературы мы вновь встречаемся с темой страданий праведника, которую мы уже отмечали в шумерской литературе. Теперь она тоже нарядилась в аккадские одежды. Вот жалоба месопотамского Иова:

В поэме сформулирована проблема и далее предпринимается попытка найти решение. Почему праведный страдает? Для начала необходимо ответить на принципиальный вопрос: как различить добро и зло? Человек – хрупкое и непостоянное создание:

Здесь мы видим новый по отношению к шумерскому подход к рассмотрению этого вопроса (по крайней мере, такой вывод можно сделать на основании доступных сего дня данных). Вывод, однако, остается прежним: боги вытащат добродетельного страдальца из глубин его несчастий, он вернется из могилы к жизни и будет свободен от разрушения.

Но даже эта последняя надежда непостоянна. В великолепном диалоге о несчастьях человеческого существования хозяин и его раб обсуждают аргументы за и против жизни. Хозяин делает некое заявление, и раб хвалит его положительные стороны; затем хозяин отвергает ту же идею, а раб критикует ее за отрицательные моменты. Вывод: на этом свете невозможно никакое твердое суждение.

Так диалог продолжается, наглядно демонстрируя бессмысленность всякой человеческой деятельности, – и наконец драматическое заключение: