Но нет, даже это заявление не бесспорно. Господин снова передумывает: сначала он убьет раба, пошлет его вперед. В этот момент раб оборачивает урок всего вышеизложенного в свою пользу. Он умрет первым? Хорошо, прекрасно! Но если жизнь бессмысленна, если все в ней суета, зачем вообще ждать?

Это произведение отражает упадочное состояние общества. Многое уже создано, многое построено, а теперь его удел – сомнения, разочарование, кризис.

Помимо поэтических произведений, до нас дошло и множество прозаических текстов. В первую очередь это исторические хроники – анналы, которые мы уже упоминали. Кроме того, это записи, отчеты и памятные стелы; тексты лингвистического характера, от перечня знаков языка до словарей; научные труды, преимущественно по математике и астрономии. Самая многочисленная группа документов состоит из писем, экономических текстов и юридических документов, которые позволяют воочию увидеть характер и структуру вавилонского и ассирийского общества.

Мы не можем разобрать здесь все эти материалы, но и совершенно обойти их вниманием тоже нельзя. В первую очередь, рассмотрения, хотя бы краткого, заслуживают юридические документы, которые иллюстрируют одну из самых типичных черт месопотамского менталитета, пронизывающую к тому же все без исключения стороны жизни. В этом Месопотамия полностью противоположна Египту: в Египте вообще не было кодекса законов, а в Месопотамии закон – это все, и в общественной, и в частной жизни. Притом это религиозный закон, ибо невыполнение обрядов стоит в перечне преступлений на одном уровне с кражей или убийством, – ведь мысли и действия месопотамцев неразрывно переплетены с религией.

В качестве примера можно привести кодекс царя Хаммурапи. Как нам теперь известно, этот кодекс не является ни единственным, ни даже древнейшим в Месопотамии, и мы уже не можем считать его полностью оригинальным; но он по-прежнему остается самым полным и органичным собранием законов из всех, какие имеются в нашем распоряжении, и потому наиболее полно отражает свою эпоху и мир.

По своей литературной форме этот кодекс продолжает традицию шумерских времен: пролог, сами законы, эпилог.

Сами законы представляют собой сборник отдельных случаев, что тоже характерно для шумеров. Здесь нет общих принципов, а только конкретные ситуации и соответствующие им решения. Но в содержании законов заметны значительные отличия от шумерских вариантов. Из законов, посвященных конкретным людям, можно понять, что общество было разделено на три класса, которые в современных терминах можно обозначить приблизительно так: аристократы, плебеи и рабы. Аристократы и рабы соответствуют тем двум классам, которые мы видели у шумеров, но плебеи – новая концепция; их отличительная черта не зависимость от дворца, как это было в случае «частично свободных» шумеров, а иной юридический статус:

Из законов, где речь идет о семье, ясно, что главой семьи является отец. Браку предшествует обручение и подарок жениха невесте, так называемая «цена невесты», чему в шумерском законодательстве нет никаких свидетельств. Еще одно нововведение – или, по крайней мере, черта, которую мы пока не в состоянии проследить до шумерских времен, – это письменный брачный договор:

Дозволяется многоженство, тогда как шумерский брак был моногамным. Развод допустим, если причина достаточно серьезна. К примеру:

Законы наследования основаны на понятии о законных детях. Имущество делится между сыновьями, а дочери участвуют в наследовании только при отсутствии сыновей; однако они имеют право на пользование этим имуществом и на приданое. Завещаний нет, но вместо них часто используются договоры об усыновлении.

Право собственности очень развито и четко организовано, как и следует ожидать в развитом оседлом обществе. Составляются договоры о купле и продаже, найме и сдаче внаем, о торговом партнерстве, денежных займах под процент и т. д.

В уголовном законодательстве – там, где речь идет о патрициях, – доминирует принцип равного воздаяния. Мы уже видели пример такого закона: око за око. Кроме того, мы уже отмечали, что последние исследования указывают на семитское происхождение этого принципа; во всяком случае, в более древних шумерских кодексах он неизвестен (там, как правило, речь идет о материальном возмещении ущерба). Интересная особенность кодекса Хаммурапи – наказание, которое полагается медикам за вред, нанесенный их действиями:

Наказание архитектору за небрежность больше соответствует нашим современным представлениям о законе:

Судебное разбирательство проводится в присутствии судей, к которым тяжущиеся обращаются, если не могут разрешить свой спор самостоятельно. Таким образом, закон имеет субъективный, а не объективный характер: если нет истца, нет и суда. Во время слушаний рассматриваются как документальные, так и устные свидетельства. При отсутствии доказательств прибегают к испытанию рекой, известному еще шумерам: обвиняемый погружается в воду; если он остается жив, то признается невиновным; если тонет, виновным.

Кодекс Хаммурапи – всего лишь ступенька в месопотамской юридической традиции, но ступенька очень значительная. В Вавилоне во времена великих царей, под эгидой процветающего и могущественного государства получили небывалое прежде развитие литература, искусство, экономическая и социальная организация. Как никогда прежде, в гармоническом единстве слились шумерское наследие и семитский вклад. Именно поэтому время Хаммурапи считается кульминацией вавилонско-ассирийской цивилизации; а великий царь, воин и дипломат, строитель храмов и каналов, как никто другой олицетворяет эту цивилизацию.