что на такое не пошла. Она понимает только силу и напористость. Это я уже понял.

А все-таки трудно будет с ней. Пугливая лань — вот такая ассоциация возникает у меня, когда к ней притрагиваюсь. Когда держусь на расстоянии Элька, конечно, языкатая, хрен заткнешь, пока не выскажется. А как только коснулся — всё, как обрубает её. Мысли такие пошленькие сейчас возникают. Хочу её, пиздец.

Та вчерашняя её ночнуха до сих пор стоит перед глазами. Ну не вещь, конечно, а Элька в ней. Красивая зараза, без макияжа и с распущенными волосами. Феюшка ночная. Но фигушки мне что-то светило вчера. Не такая она, чтобы менять себя на клубнику. Жопой чую, что пройдет немало времени, прежде чем увижу её полностью голенькой. А я хочу, очень хочу.

Вдыхаю карамельный запах подушки и незаметно для себя отрубаюсь.

Просыпаюсь от того, что кто-то дышит мне в лицо. Элька! Не открывая глаз, хватаю её за талию и тяну на себя. Неожиданно она говорит голосом Оксаны Александровны:

— Артем! Проснись, это я, Артем.

Резко отпускаю мачеху и подрываюсь с кровати, как в попу ужаленный:

— Оу, сорян, простите. Сон приснился.

— Да, ничего, я понимаю.

Святая женщина.

— Переодевайся и спускайся к ужину. Гости собрались, все тебя ждут.

— Уже ужин?

Бросаю взгляд в окно — темень. Хера се вздремнул!

— Ага, ладно, щас буду.

Оксана Александровна тактично удаляется, а я переодеваюсь. У них там дресс-код или как? Мачеха была в простом, но нарядном платье. Мы же за городом, верно? Поэтому сгодятся рваные джинсы и горчичный пуловер.

В гостиной стоят два ряда длинных столов. Охренеть тут народу. Ищу глазами нарушительницу моего спокойствия. Надо же, маманю её случайно полапал. Стыдно теперь, звездец. Надеюсь, она не расскажет отцу. А то прямиком дорога мне не в теплый офис, а на плац.

Нахожу Эльку. Сидит за столом в полосатом платье, а рядом с ней какой-то ушлепок. Что-то рассказывает ей, и она трепещет. Встречаемся с ней глазами, несколько секунд прожигаем друг другу сетчатку, а потом она с презрением отворачивается. Обиделась из-за комнаты, конечно. Потому что выгнал. Она просто не в курсе, какой там ночью сквозняк. Холодрыга просто капец какая. Отопительный сезон закончился, а ночью дубак на улице. Так что это была завуалированная забота. Но я не хочу, чтобы она о ней знала. А то нос задерет.

— Артем, сядь уже куда-нибудь, — рычит на меня фазер.

Устраиваюсь на свободном месте между двумя бабулями. Трындец, охренительный вечерочек! Она значит там с ушлепком любезностями обменивается, а мне с бабками куковать. Кстати, кто они такие? Надеюсь, одна из них не папина тёща?

Глава 24

Эля

Парень, сидящий рядом со мной, представился Максимом. Он сын близкого друга Камоевича. Симпатичный, в меру накаченный, но скучный, как… булочка с отрубями.

Слишком приторный, слишком любезный и часто лезет в мою тарелку, подкладывая всякую еду. Абсолютно не интересуясь, хочу я это съесть или нет.

Вижу посреди зала Змеевского, ого, метает в меня молнии. С чего бы вдруг? Я что ли, из комнаты его выперла??

С презрением отворачиваюсь от новоиспеченного «родственничка» и улыбаюсь Максу. Он как раз рассказывает, какой в «Тундре» крутой по субботам музон. Вообще по фиг, но киваю, типа да, да, продолжай, очень увлекательно!

Змей подсаживается к бабулям, только там есть свободные места. Ха-ха-ха! Так ему. Одна из бабуль — мамина болтливая тётушка. Она ему мозг по чайной ложечке сейчас будет есть. Держись, Артемка-с-огурцом-котомка.

— Эльвира, пойдешь со мной в клуб? — докапывается до меня Макс. — У меня есть карта в ВИП-ложу, — соблазняет.

Я даже не знаю, что там за ВИПка в Тундре. Больше моха и мороз -30? Я там вообще никогда не была. Чтобы я забыла в месте, где тусуется местная золотая молодежь? Этим клубным обдолбышам точно мороз нужен, чтобы быстрее прийти в себя и не уснуть на мху, то есть на полу.

— Не, спасибо, — мотаю головой, — я не интересуюсь клубами.

— А выставка? Выставкой интересуешься?

— Смотря, что выставляют, — пожимаю плечами. — Если современное искусство, то тоже не интересует.

— Почему? Как раз хотел посетить вернисаж.

— Хочешь увидеть картину менструирующей женщины или фаллос в натуральную величину из глины? — фыркаю.

— Кино тогда? — не отстаёт Максимка.

— Ты видел, что там сейчас показывают? Спасибо, но нет.

— Вредная ты, Эля, — сдается парень.

Я в курсе, Змеевский сообщил.

— Нет ну почему, — решаю над ним сжалиться. — Можешь просто пригласить меня погулять по городу.

— Правда? — приободряется. — Тогда завтра за тобой заеду?

— Не, не пойдет. Мы тут на два дня зависнем.

— Жаль. Ну ладно, тогда в четверг? Можно я тебе буду писать?

— Ну, пиши. Если хочешь.

Забивает мой номер в свой айфон. Что-то мне подсказывает, что он навязчивый тип.

Я сегодня встретила его на кроличьей ферме, куда успела прогуляться днем. Этот Максим снимал на телефон, как животные трахались. Зрелище и правда выглядело комично — маленький кролик залез на большую крольчиху, явно не его породы. Но всё равно, сдаётся мне, этот парень озабоченный тип.

Змеевский такой же. Достал уже клинья подбивать и намёки на постель делать. Думает, раз я буду жить с ним в одном доме, то он сможет втихаря ко мне приходить ночью, чтобы развлечься?? Да не будет этого никогда!

Днем мама прислала мне ссылку на сайт, где продаётся наша квартира. Я не открыла. А вдруг там что-то важное? Нахожу сообщение и щелкаю по ссылке, фотки нашей квартиры и цена… 7 миллионов.

Да никто и никогда не даст столько за нашу трёшку не в самом лучшем районе!

Ну, мама. Я раскрыла твой план. Камоевич претензий ей не предъявит: квартира продается? Продаётся. Никто не виноват, что её не покупают. Ай да, мама. Я рада, что наше жилье останется у нас. Мне не нужны подачки от её нового мужа. Краем уха, слышала, что Змеевский старший собирается построить два дома: для Артема и для меня. А я не хочу какой-то абстрактный, чужой дом, даже построенный лично для меня. Мне нужна моя квартира, в которой я выросла. Которая еще помнит моего папу и брата.

Если квартира останется при нас, я смогу там бывать. Класс, класс.

— О чем задумалась? — снова Максим.