– И да, и нет. Она хочет открыть частную школу в Москве и пригласить на работу англичан. Такой школы пока нет, и ей хочется стать первой. Поэтому она много работает, пишет программы обучения, постоянно с кем-то встречается, консультируется, беседует с будущими преподавателями.

– Она вроде такая спокойная и уравновешенная. Откуда у девчонки такие амбиции?

– На самом деле она не такая простая, как ее хвостик и очки. Я уверен, что эта девчонка своего добьется. И еще она ищет спонсоров, вот я и хочу ей помочь.

– Благородно. Ты хочешь сказать, что «Вся-нефть-моя» будет финансировать этот образовательный проект?

– По-моему, это очень даже в духе времени. Но я еще хочу поговорить с Ричардом Джонсом, из «МеталлСтил». Мне кажется, будет здорово, если эта школа станет громким совместным российско-британским проектом. По-моему, это очень даже в духе времени.

– Ага, только надо под это еще грамотную пиар-платформу подвести, чтобы деньги не совсем на ветер пускать. Обидно все-таки будет, если у нее ничего не получится.

– Почему ты думаешь, что не получится? – возмутился Олег.

– Да потому что ты совсем башку потерял: уже и деньгами компании решил поделиться со своей бабой.

– Злой ты, Андрюха. Но, если ты свое согласие на это не даешь, значит, я вложу свои деньги. И поговорю с Ричардом Джонсом, – вставая, добавил Брусникин.

– Эх, как тебя прет…

– Андрюх, дай ты мне уже развернуться, – Олег снова опустился на траву. Он понимал, что выглядит, как капризный ребенок, но поступить по-другому он просто не мог.

– Не дам. Можешь обижаться на меня сколько угодно, но денег я тебе не дам. Экий меценат нашелся…Олег, мы не можем так рисковать. Пожалуйста, пойми меня правильно…

– Да понял я тебя, понял. Извини, что загрузил своими проблемами. Я пойду.

Лысов посмотрел вслед главе представительства и хмыкнул:

– Псих. Ненормальный.

…– Может быть, я – действительно ненормальный, – мысленно побывав в Лондоне и уже вернувшись в питерскую больницу, сказал Олег Полине Дудкиной.

– Олег, спасибо, что навестил меня, но я не хочу сейчас возвращаться домой, – твердо сказала Полина.

– Почему?! – изумился Олег, хотя в глубине души был готов именно к такому ответу.

– Потому что Полина пока останется в Питере и уедет в Москву, когда сама захочет, – вмешался вошедший в палату Малов. Разговор Полины и Олега, по его мнению, слишком затянулся, и он не мог не прервать его. – Если действительно она этого захочет.

– Полина, я завтра возвращаюсь в Лондон, я бы не хотел за тебя беспокоиться. Все-таки будет лучше, если мы с тобой сегодня уедем в Москву.

– Я не знаю, что скажут на это врачи, – Полина начала колебаться.

Малов не мог допустить и мысли, что ситуация выйдет из-под контроля и будет развиваться не по его сценарию.

– Олег, давайте вместе пойдем и посоветуемся с лечащим врачом. Пусть он решит, стоит ли Полине сейчас ехать в Москву, – предложил он.

– Согласен.

Антон с Олегом вышли в коридор.

– Я подумал, Олег, что нам с тобой надо поговорить – обсудить, так сказать, пару насущных вопросов, – сказал Малов, едва они оказались за порогом палаты.

– Что нам с тобой обсуждать?! – голос Брусникина дрожал от злости. Что он себе позволяет, этот розничный торговец, этот трактирщик, черт побери!..

– Я понял, что наши отношения с Полиной тебя, как бы это помягче сказать, – казалось, Малов подбирает слова, – огорчают. Я знаю, что Полина – совершенно исключительная женщина. И сейчас, когда ты увидел, что она выбрала не тебя, тебе должно быть очень тяжело.

Олег молча слушал.

– Я представляю, что ты чувствуешь. Я сам бы с ума сошел, потеряв ее, – продолжал Антон. – Но мне почему-то кажется, что если она вдруг решит со мной расстаться, я с пониманием отнесусь к ее желанию.

Олег недоверчиво посмотрел на него. Так как вступать в полемику с человеком, едущем на огромном тяжеленном катке, ему совсем не хотелось, он буркнул что-то невразумительное и зашагал прочь от Полининой палаты по больничному коридору, на ходу снимая белый халат.

– Я тебя никому не отдам, – вернувшись в палату, Малов обнял Полину. – Полинка, девчонка моя…

Он целовал ее очень нежно, но с чувством победителя в схватке равных.

– Твоя, конечно твоя, – согласилась Полина и еще крепче прижалась к нему.

Олег чувствовал себя совершенно разбитым, как будто после недетской попойки. В последний раз ему было также худо после ужина с Ричардом Джонсом из «МеталлСтил». Ведь в поисках спонсоров для школы Изольды Олег все-таки позвонил в «МеталлСтил», одну из крупнейших корпораций, работающих на рынке металлопроката, чтобы пригласить Ричарда Джонса, генерального менеджера компании, на ужин. Он рассчитывал, что ему удастся заинтересовать интеллигентного англичанина предложением стать спонсором международного гуманитарного проекта.

– О чем пойдет речь? – из туманного начала их телефонного разговора педантичный англичанин не мог понять, что за событие заставило Олега Брусникина, человека хладнокровного и принимающего только взвешенные решения, так торопить его со встречей. Со скоростью компьютера Ричард Джонс прокрутил в голове возможные события на рынке нефти и нефтепродуктов, которые могли бы так взволновать Брусникина. В последнее время вроде ничего такого не происходило. Ричард был озадачен.

– О делах, но не совсем о том, о чем мы с тобой привыкли говорить, – совсем сбив Ричарда с толку, сказал Олег. – Заодно поужинаем, выпьем.

– Ну что ж, давай выпьем, – колеблясь, ответил Джонс. – Давай завтра.

– Отлично, может быть, в «Fifth Floor»? Мне нравится вид на частные скверики Найтсбриджа.

– Ну, если ты хочешь непременно в Найтсбридже, тогда уж я предпочел бы «Zafferanno», там сервис повыше уровнем. Все-таки звезды «Michelin» обязывают, – предложил Джонс.

Олегу было все равно, где ужинать. Он, конечно, сразу представил возмущение Лысова, когда он покажет ему счет из этого ресторана, но ему было очень важно расположить к себе Ричарда. В конце концов, у Олега была благородная цель: он собирался предложить «МеталлСтил» выступить спонсором уникального образовательного проекта Изольды. Брусникин подумал, что он сможет объяснить все несговорчивому и рачительному финансовому директору, поэтому он не стал возражать против выбора Ричарда Джонса.

О чем конкретно они говорили в тот вечер, Олег сказать не мог. Картина, которая вставала перед глазами, когда он вспоминал о том ужине, была ужасной. Он очнулся от шока: он открыл глаза и понял, что едет мертвецки пьяный за рулем в незнакомой стране. Более того: он видел, что мчится по встречной полосе, но хуже всего было осознание того, что вообще в машине нет руля.