это время, и они просто не достроены? Возможно, когда-то здесь собирались построить красивый город, подобный городу душ в Рьяде, но не успели.

– Ты прав, – наконец, заговорил искуситель, и голос его, как и всегда, прозвучал мягко, даже убаюкивающе. – Когда-то, это было очень давно, здесь планировалось построить огромный город, в котором бы жили и души, и мы. Но это было уж слишком давно.

– А почему его так и не достроили? – спросил я, разглядывая, как медленно передвигаются в тумане силуэты местных жителей – чертей разных должностей.

– Тогда все было иначе, – черт пожал плечами. – Гортей не прятался в своем дворце, надзиратели не пользовались плетями.

Черт замолчал. Мы вошли в дом, в котором я уже бывал раньше. Здесь все осталось на своих местах. Все так же дверца шкафа раздражающе висит на петле, норовя оторваться в любую минуту. И все так же в этом шкафу однообразный гардероб одинаковых черных балахонов.

Я снова становлюсь чертом, надевая один из них. Не хочу прятать клеймо, хочу оставаться собой. Какой-то странный душевный порыв, желание жить полной жизнью, не оглядываясь ни на какие правила, он вызывает внутренний трепет и осознание: я все равно умру. Гортей сказал это прямо, он сам сподвигнул меня нарушать законы и правила.

– И он сделал это специально, – дополнил мои мысли черт.

– Я так и думал, – улыбнулся я, поправляя складки черного балахона.

– Сеир не имеет права ничего с тобой сделать. Из-за случая с Аодом у него и так могут возникнуть определенные проблемы. Тебя он не тронет.

Я киваю и выхожу из дома. На нас оглядываются. Один надзиратель даже подошел, и, изумленно глядя на мой лоб, собрался было нанести удар плетью. Но что-то его остановило. Думаю, это был суровый, совсем не чертовский, а скорее демонический взгляд моего искусителя. Так же смотрел Гортей на Сеира, когда они стояли лицом к лицу посредине Рьяда.

Больше к нам никто не подходил, хотя черт и вернул себе обычное мягкое выражение лица. Добродушные глаза смотрели прямо, мне даже начинало казаться, будто искуситель может что-то видеть через туман. Но дело не в этом. Много раз пройдя по одной и той же дороге, он уже не задумывался о маршруте. Он просто шел, зная, где находится дверь.

Вратовой черт в изумлении посмотрел на меня. Но в его случае взглядом все и закончилось. А вот ангел встал поперек пути, расставив руки в бока. Настроен он был решительно и не собирался пропускать нас.

– Дальше не пройдете, – сообщил он.

– Пройдем, – ответил искуситель и, обойдя ангела, взялся за ручку двери.

– Не пройдете, – сказал ангел и убрал руку черта. – У меня приказ от Сеира. Не пропускать никого, особенно вратовых в сопровождении с девятками.

– Ангел, – сказал черт и, к моему изумлению, я услышал в его голосе презрение с примесью гнева. – Пропусти по-хорошему.

– Иначе что? Что ты сделаешь? – ангел улыбнулся.

– Иначе я пройду силой.

Эти слова прозвучали спокойно. Слишком спокойно для того, кто говорит с равным.

Черт, что охраняет дверь в Рьяд, отступил от нас на пару шагов. Его лицо вытянулось в изумлении. Вероятно, он даже и не знает, на чьей стороне находится сам. На стороне такого же черта, но нарушающего правила, или же на стороне того, с кем работает неизвестно сколько.

– Силой, говоришь? Ты знаешь, чем это может закончиться? – ангел скривил губы на левую сторону.

– Смертью одного из нас, – сказал черт.

Ангел не отвечал. Он стоял и скалился, с вызовом пялясь в лицо черта.

Мне трудно поверить в то, что ангел и черт могут убить друг друга. В конце концов, они не люди и выше всего этого.

Я поймал на себе взгляд искусителя, но он воздержался от комментариев к моим мыслям. А что такого, собственно, я подумал?

– Нет, – произнес голос черта в моей голове. – Ты прав. Ничего такого.

И к моему изумлению ангел опустил руки и посторонился, открывая проход.

– Благодарю, – сказал черт и открыл дверь в Рьяд.

Я вошел вслед за ним и закрыл дверь. Рьяд встретил нас приятной прохладой и влажной землей под ногами. Влажной, но не живой. Как и в Ньяде, здесь нет места зеленым деревьям и траве. Наверное, потому здесь и нет воздуха.

– Почему он нас пустил? – спросил я у черта, не оглядываясь на пейзажи мертвой пустыни.

– Потому что не хотел умирать, – ответил черт дружелюбным голосом.

– Не похоже было, чтобы он тебя боялся, – попытался подколоть я искусителя.

– Он и не боялся. Он знал, что один из нас действительно погибнет, если будет драка. Вероятность того, что это буду я, меньше, чем обратная. Ведь он знает, что мои мысли сильнее.

– Почему ты так уверен в этом?

– Потому что я был искусителем, а он выше привратника не поднимался.

Мы замолчали. Я догадывался, куда ведет меня черт. Но зачем он меня туда ведет, оставалось для меня тайной, покрытой густым туманом. Мы не шли в город душ, не шли в город ангелов. Мы завернули за дверь, слушая возмущенные возгласы ангела, что стоял по эту сторону. Слушали, но не отвечали. Он все равно не покинет свой пост, все равно не сможет пойти за нами.

Хотя я знаю ангела, который смог пойти за душой в рабочее время. Это был мой хранитель, который меня вернул от дворца Гортея. А позже он вместе с чертом еще и пошел за мной внутрь. Не знаю, откуда им стало известно, что я там нахожусь.

– Просто, – сказал черт. – Ты слишком громко думаешь.

– То есть? – спросил я. – Это значит, что еще на подходе к дворцу Гортей знал, что я рядом?

– Конечно. И знал, что мы идем за тобой. Точно так же, как Сеир знает, что сейчас мы подходим к его дому и собираемся совершить то, что собираемся.

– В смысле, забрать «правду»?

– Не только ее.

Мне стало страшно. Я даже увидел, как тело мое стало обретать легкую прозрачность. Но, вспомнив диалог с Гортеем, я облегченно вернул яркие цвета телу. Я все равно умру, что бы ни случилось. Как бы я из кожи вон ни лез, меня наградят десятым клеймом. Я уже это заслужил, и демон уже пообещал это со мной сделать.

– Да, – сказал черт. – А еще он пообещал, что Сеир тебя не тронет.

Сеир не тронет… Да, он не тронет, он только пнет меня под зад, подальше от правды. Хотя, вероятно, он уже приготовился к встрече с нами. Он знает, как отправить меня к чертовой бабушке