— Тогда зачем вы сделали это?

Тонкие губы Черного дрогнули в улыбке, мягкой и слегка кривой, правый кончик губы приподнялся чуть выше левого, напоминая горькую усмешку, словно мужчина даже спустя столько времени поражался тому, что сделал:

— Чтобы ты не плакала.

Это было самым трогательным и нежным признанием, которое я только могла услышать!

Колдун, который убивал людей и держал в страхе всю округу, оккупировав лес, сам пришел к простой девушке и оживил животное лишь для того, чтобы не видеть ее слез!

В сердце словно что-то кольнуло, но не причиняя боли, а раскрываясь навстречу ему в благодарности и трепете, когда хотелось встать на цыпочки и потянуться, чтобы поцеловать кончик этих улыбающихся губ.

— …почему ты выбрал Марьяну? — еще тише выдохнула я, видя, как и сейчас его синие глаза не прятали своего необычного зрачка, выпуская полную луну, в которой я видела собственное отражение, объятое синим пламенем его желания.

— Потому что у тебя хрустальная душа, девочка. Ты могла бояться меня. Ты видела, что я творил и не пыталась найти оправдания моим поступкам. Но никогда не проклинала и не обвиняла. Просто была рядом, даря свое тепло, которого я не заслужил всей своей жизнью.

Я чуть улыбнулась, думая о том, что и сейчас хочу быть рядом, кем бы он не был в этой жизни, потянувшись осторожно к нему, чтобы обвить руками мощный стройный торс, и блаженно прижаться щекой к его груди, слыша как его сердце тут же сорвалось в пропасть, заколотившись так отчаянно и сильно, а тело окаменело и застыло на одном рваном выдохе.

Каждый раз, когда я касалась его сама, он замирал, словно не мог поверить, что это действительно происходит, а потом боялся пошевелиться, чтобы не сделать хуже, хотя понимала, что он может причинить много боли и страданий своей силой и той жаждой, с которой смотрел на меня.

В том, как он сдерживался было что-то возвышенное, хрупкое и такое дорогое моего сердцу, что я не боялась касаться его снова и снова, доверяя, даже если синие глаза начинали загораться совершенно диким нечеловеческим огнем.

— Ты ведь не только Колдун? Нечто большее? — прошептала я в его грудь, наслаждаясь ароматом горячей кожи, и тем, как он дышит, стараясь делать ровные вдохи и выдохи, но не предпринимая попыток наброситься на меня, когда осторожно обнял обеими руками, зарываясь пальцами в мои волосы.

— Ты узнаешь все, что только захочешь, но немного позже. Время еще не пришло.

Я лишь кивнула в ответ, соглашаясь со всем и вздрагивая, когда за дверью кто-то настойчиво подергал ручку и раздался знакомый голос:

— Детка, ты в порядке?

Дэн стучал в дверь, и пришел мой черед напряженно застыть оттого, что тело Черного под моими ладонями стало буквально каменным и снова полыхнуло тем кусающим жаром, который я уже чувствовала сегодня утром в библиотеке.

Он был зол. И способен на многое в таком состоянии.

— Ты почему закрылась?

Не убирая рук от мужчины, я отклонилась немного назад, чтобы только была возможность заглянуть в его яростные глаза, в которых Дэн жарился на синем огне, посаженный на кол, теперь прекрасно понимая, что Черному не нужно даже выходить из этого помещения, чтобы с Дэном случилась беда пострашнее той, что настигла того нелепого ловеласа в библиотеке!

Я еще не знала всех возможностей Блэкстоуна, но если он сказал, что утром использовал лишь малую часть своих знаний, то не нужно было долго рассуждать, что случится трагедия, если он постарается немного больше.

— Черный, пожалуйста! — я прижалась щекой к его груди, вобрав собственным телом то, как он дрогнул, вдруг низко рыкнув:

— Ты делаешь это намеренно! Называешь меня так, чтобы я не мог дышать!

Отрицать не было смысла, но правда была не только в этом.

— Мне нравится называть тебя именно так.

Черный тяжело сглотнул, и его сильные пальцы сжались на мне, прижимая в каком-то немом отчаянном крике, словно он не мог представить, как сможет разжать ладони и отпустить меня. К Дэну.

— Пожалуйста, не делай ему ничего плохого! Он не виноват…

— Не жалей того, кто не пожалеет тебя! — злобно и яростно прорычал Черный, становясь с каждой секундой все более злым и мрачным, я видела, что та самая темная неуправляемая сила, которая и делала из него опасного, мрачного и страшного колдуна снова просыпается в этом теле, отвоевывая каждый его кусочек, чтобы совершить много зла.

— Он не виноват в том, что происходит! Я поговорю с ним, слышишь? — потянувшись вверх, я положила ладони на лицо Черного, ощущая, что он становится все холоднее, словно его питала какая-то жуткая энергия из темного мира.

Я не представляла, что именно происходило с ним, не знала, откуда он черпает свои силы и что это за сосуд, о котором он говорил еще пару минут назад, но ощущала теперь, как каждый тонкий волосок на моем теле встает дыбом от ужаса и того, что я не могла объяснить словами.

Я старалась заглянуть в его глаза, чтобы он остановился сейчас, пока было еще не поздно, говоря настойчиво, но мягко, чтобы не разозлить еще сильнее:

— Я разорву нашу помолвку завтра же! Просто отпусти его!

Черный моргнул.

Тяжело и медленно, словно вязкая темнота цеплялась за него, не давая сразу понять мои слова.

Но он боролся с ней! Прогонял из своих колких глаз и напряженного тела, когда я ощущала, как постепенно его кожа снова становится теплой, а луна в зрачке потухает и скрывается за долгожданным полным затмением, делая из него снова человека.

— Все не будет так просто, как ты думаешь, девочка, — проговорил Черный мрачно и тяжело, медленно выдыхая и закрывая свои глаза, когда за дверью послышалось какое-то копошение, и теперь раздался звонкий голос Изы:

— Ты и в туалете ее караулить будешь? — по ту сторону двери подруга язвительно хмыкнула, почти пропев. — Не хочу тебя пугать, Дэн, но мужчин с такой вот маниакальной заботой бросают чаще, чем пьяниц и дебоширов. Задумайся!

— Прости, Изабелла, но сейчас мне не до твоих сомнительных шуточек!

— Какие тут могут быть шуточки, милый? Считай это последним дружеским советом! — тут же парировала Иза, которая всегда знала, что ответить и как поставить на место, делая это изящно, но не без ехидства, на что Черный мрачно усмехнулся, бросив лукавый взгляд на дверь, но не торопясь отвечать на мою просьбу или отпускать из своих крепких рук.

Дверную ручку снова принялись дергать, в этот раз нервно и истерично, на что Иза снова не удержалась, хохотнув:

— И что теперь? Будешь строить из себя Джейсона Стейтема и выбивать дверь плечом? Смотри только не сломай себе чего-нибудь! И побриться налысо не забудь!

Я прикрыла глаза, сдерживая нервную улыбку и подумав о том, что Иза его доведет. Она умеет.