Лика и не думала, что Олег будет так настойчив. После их памятной встречи и разговора, когда он довез ее до работы, вечером он встретил ее с огромным букетом цветов — дождался, вышел из машины, распахнул дверцу, а не просто посигналил, как было у них принято. Повез в ее любимый ресторан. И вообще, вел себя с ней в тот вечер так, как будто собирался сделать предложение. Он его и сделал.

— Давай я сниму тебе квартиру? Нормальную хату, с классным ремонтом. Не такую конуру, в какой вы живете. С мебелью, в центре. Или сама все выберешь, на свой вкус. А пока будут делать, съездим на пару недель, куда захочешь.

И это все? Он решил, что она просто набивала себе цену? Лика посмотрела на него своими черными непроницаемыми глазами.

— Спасибо за заботу, но я привыкла жить дома. — Так в чем проблемы, любимая?

— Проблема в том, любимый, что, когда я тебе надоем, мне придется возвращаться в свою хрущевскую конуру. Так что лучше и не переезжать.

— Чего же ты хочешь? — Он подобрался на стуле.

Чего она хочет? Сказать ему, что она очень хочет за него замуж? Вот так унижаться перед ним, попрошайничать? Он, скорее всего, сведет все к шутке «когда-нибудь, где-нибудь», и все пойдет по-прежнему. Но ей уже не хотелось по-прежнему. Ей хотелось, чтобы он сам предложил ей замужество или ушел и больше не тревожил.

— Я хочу, чтобы ты определился, — сказала она наконец после долгого молчания. — Я хочу знать, нужна я тебе или нет. Я устала от неопределенности.

— Какой неопределенности? — Он или не понимал ее, или, скорее, делал вид, что не понимает. — Я же тебе предлагаю — давай снимем большую хорошую квартиру. Попробуем, зайка! Я буду приезжать каждый вечер. И ночевать пару раз в неделю. Вот увидишь, тебе понравится…

— Почему тогда ты не приглашаешь меня пожить у тебя дома?

— У меня? — Он на секунду растерялся, как будто она сказала какую-то страшную глупость или пошлость. — Но… Малыш, у меня все время встречи, деловые партнеры … И потом, тебе у меня будет скучно. Вечером пойти некуда — рядом ни приличного кафе, ни ресторана. И деловой девушке слишком далеко ездить на работу, — подколол он ее.

Он никогда не возил девиц в свой настоящий дом. Всегда только в съемную квартиру. Стандартную квартиру, со стандартным ремонтом, со всеми удобствами, с битком набитым всякой всячиной холодильником. С ворохом пустых глянцевых журналов на столе. С полной имитацией жизни. Он просто не хотел пускать их в свою настоящую жизнь — и не пускал. Их место — в съемной квартире. Один раз его жизнь уже повернули не в ту сторону, и больше он такого не позволит…

Она заметила его растерянность, но решила не форсировать события. Каким-то глубинным женским чутьем она поняла, что не стоит давить на него сейчас. Ей уже не хотелось, как утром, объявить, что их отношения кончены. Она не хотела уже этого так, как два месяца назад. Он был все-таки богат, красив и чертовски обаятелен. Может быть, она его все-таки любит? А любит ли он ее? Или он только готов идти на какие-то уступки, дарить ей подарки, возить на курорты, но не может или не хочет понять, что ей нужны не подарки и не курорты — ей нужен дом — не съемное, пропахшее чужими духами и сигаретами, временное жилье, а свое — настоящее, надежное, где она просыпалась бы каждое утро с ним рядом. Или не с ним. Он не знал, что это «или не с ним» окажется для него решающим в жизни.

Вчера они с Васькой развили бурную деятельность, собираясь в дорогу. Димка болтался под ногами и мешал, и тогда Вася предложила ему собрать в дорогу любимые игрушки. Он ускакал в свою комнату, и они вздохнули спокойно. Упаковали Нинины вещи в две небольшие сумки, взяли на всякий случай теплое одеяло для Димки. Продукты спрятали в холодильник, купленную Васей одноразовую посуду положили в плетеную корзину вместе с салфетками и туалетной бумагой.

— Теперь только Димку собрать — и все, — сказала Нина. Когда они с Васькой вошли в Димкину комнату, обе принялись безудержно хохотать.

— Димка, Димка, машина столько не потянет! — смеялась Васька, схватившись за свой живот.

Димка собрал все. Он достал из шкафа всевозможные коробки и пакеты, вытряхнул из них свою одежду и аккуратно сложил свои игрушки. Причем взял даже такие вещи, как железную дорогу, несколько коробок конструктора «Лего» и старого тряпичного зайца с пуговицами вместо глаз, с которым спал он и с которым в свое время спала Нина. Венчал эту гору добра круглый аквариум, подаренный Димке на день рождения и сейчас опасно придвинутый к краю стола, поближе к остальному.

— Так. — Вася перетащила аквариум на место. — Вот они тебе там точно не понадобятся. Я тебе слово даю — буду кормить их каждый день. И железную дорогу раскладывать, чтоб не заржавела. Мы с мамой тебе такие вещи купили — лодку, круг, яхту с парусами! Водяной пистолет! А ты зайца с собой тащишь!

— Зайца пускай. — Нина мягко отложила зайца в сторону, вспомнив, как без него она и сама не засыпала. — А остальное мы сейчас положим на место. Хорошо?

Димка выл, ныл, выписывал вокруг кренделя и хватался за все руками. Но они собрали его вещички — побольше футболок, трусиков и поменьше всевозможных машин, которые он совал им в руки одну за другой, — в большую спортивную сумку, а сверху усадили любимого зайца.

— Димыч, — сказала Нина строго, — если в сумке добавится хоть одна машинка или пистолет, мы разворачиваемся и едем обратно. Я проверю.

— Ладно. — Димка сник.

Желание натолкать в сумку игрушек, выбросив оттуда всякие ненужные свитера и кроссовки, так явно читалось на его лице, что Васька сочувственно ему улыбнулась.

— Так-то, братец-кролик!

Будильник Нина поставили на четыре, трезво рассудив, что чем раньше они выедут, тем легче будет ехать. Проснувшись от оглушительного трезвона, она увидела, что за окном едва сереет. Подавив в себе желание поспать еще полчасика, она быстро встала и растолкала Димку.

— Бегом умывайся. Чай пить, и поехали!

Димка забрался на заднее сиденье и немедленно заснул. Она уложила его поудобнее, подоткнув одеялом — чтобы не свалился, да и утро было прохладное, села и проверила все в последний раз. «Деньги, документы, туалетные принадлежности, — перечисляла она про себя, — продукты, посуда, вода… Телефон!» Мобильник был на месте. Поправила зеркала, несколько минут посидела спокойно, ничего не делая, пока прогревался мотор, потом сказала «С богом!» — и выехала со двора.

Между тем рассвело. Она быстро пересекла город насквозь и, сверяясь с картой, вырулила на дорогу, ведущую к заветному шоссе М26. Она совсем не волновалась, ехала спокойно, положенные 90 километров в час, решив не лихачить. Димка мирно спал за спиной, солнце выплыло из-за горизонта и слепило глаза. Немного мешала челка, которой раньше у нее не было. Нина надела темные очки и на ходу глянула на себя в зеркало. Стрижка еще убавила ей лет, и сейчас она выглядела максимум на двадцать. У мастера было свое видение образа, и он придал Нине вид легкомысленный и слегка стервозный — подсвеченные рваные «перышки», мальчишеский подбритыйзатылок…