— Наконец-то. — Сергей явно был не духе. — На сегодня хватит. Ты в магазине был?

— Только что. Они там уже штукатурят. С бригадиром я расплатился.

— Тебе что, долг наконец отдали? — Сергей с грохотом открыл ящик стола.

— Отдали. Пока не весь. — Отвечая на вопрос о долге, Герка поморщился. — Больше в жизни никому, ни за какие коврижки… Сказал, что за месяц все отдаст. Какие-то там у него непредвиденные финансовые трудности возникли! Форс-мажор! — Герка фыркнул.

— Как-нибудь прокрутимся. Должны прокрутиться. Продажа сейчас хорошая. — Сергей потянулся, разминая затекшие мышцы. — Целый день сижу, чтобы с документами не проколоться… Может, попросить Веронику Валерьевну помочь?

— Бесцеремонная баба, — поморщился Герка. — Лезет везде со своими советами…

Сергей с интересом посмотрел на друга:

— И что ж она такого тебе посоветовала? Чтоб деньги не занимал?

— Да при чем тут деньги, — фыркнул Герка. — Голодной куме все хлеб на уме! Она сказала, что если соблазнил девушку до такого положения, то должен на ней жениться. Это когда Васька за мной заезжала, а она приперлась Лике какие-то расчеты передать… Это, говорит, я тебе, Герочка, по-матерински говорю, ты не обижайся. Теперь Васька дразнит, что я ее соблазнил до такого вот положения. И вообще — теща должна жить в другом городе, а еще лучше — в другой стране. Ты мои слова еще вспомнишь. Ну, что, снова здесь ночевать будешь? Или домой поедешь?

— Не могу я домой. Я сегодня утром Нине все сказал. А она даже никак не отреагировала.

— Ничего себе не отреагировала! Да ты знаешь, что… — Герка осекся.

— Ладно. Я сегодня у Лики буду ночевать. Ты завтра с утра в магазин заедешь или я?

— Давай я, — предложил Герка. — Ты у нас вроде теперь как молодожен, неудобно тебя отвлекать…

— Слушай… — Сергей подошел к другу вплотную. — Я тебя очень прошу… Мне и так все это тяжело. Давай не будем больше на эту тему, а?

Он не думал, что во второй раз ему будет труднее, чем в первый. Вернувшись домой тогда, после убийства Феликса, он выпил залпом стакан водки и лег спать. На следующий день болела голова, и только. Ни угрызений совести, которых он боялся, ничего. Оказывается, это так просто — убить человека. Он ожидал от убийства Феликса чего-то более определенного, какого-то всплеска чувств — победы над врагом, что ли? Морального удовлетворения? Но не такого настроения, какое было у него, — точно на работу сходил. Сделал цело, получил бабки — гуляй. Все дело в том, что ему заплатили. Он убил этого Феликса не по своей инициативе. Даже, если бы узнал, что тот его беззастенчиво надул, — вряд ли стал убивать. Переживал, что так попался, но не убил бы? Или все-таки убил? Как, когда — он все думал над этим. Но не находил ответа. Так в чем же дело? Он не мог понять, не мог разобраться в себе. И поэтому он даже как-то обрадовался, когда Витек снова позвонил.

— Ну, что, как настроение?

— Нормально. — Он неопределенно пожал плечами и, взглянув в глаза своему собеседнику и работодателю, глаза какого-то неопределенного, серо-рыжего цвета, развязно добавил: — Раскаяние не мучает.

— Отлично! — Витек хлопнул ладонью по столу. — Даю задание более сложное…

— Упаковаться в спальный мешок? Или сразу в деревянный макинтош?

— Ценю юмор. — Витек хмыкнул. — Особенно на работе. Учти, в этот раз будешь работать один. Я буду страховать. Смотри, я за тебя поручился, что все будет чики-пики.

Поручился он! Все будет чики-пики! Этот ухмыляющийся тип сразу поставил его на место. Его место — ниже Витька. И зачем он ввязался в это дело? Мог же занять эти проклятые деньги, взять в банке, наконец! Неужели все-таки из-за Феликса? Типичное поведение ограбленного — догнать обидчика, ткнуть кулаком в морду, ботинком под ребра, отобрать свое! Или все-таки здесь другое? Ведь не кулаком же… Но как бы то ни было, обратной дороги теперь для него уже нет.

— Смотри. — Витек выложил на стол фотографию. Мужик, баба, трое пацанов вокруг машины. — Вот координаты.

Обычный тетрадный листок. Но этот неровно оторванный лист бумаги в клеточку уже был приговором.

— В субботу, с утреца, двинем прямо сюда. — Витек тыкал карандашом в план. — Вот здесь ихний дом. Охрана — никакая. Старый дед. Днем спит, ночью тоже спит. Утром он, — Витек ткнул острием карандаша в мужика на снимке, — ходит на речку купаться. Часиков в 6–7. Здесь он спускается — тут обрыв и дерево с ветками такое…

— Ива, — машинально подсказал он.

— Ну да. Так что ни хрена сверху не видно. Тут его и будешь ждать. В такое время на речке еще никого не бывает. Сделаешь дело, спихнешь его в воду — и пусть плывет. И смотри, чтобы все чисто, как я тебя учил. Я тебя высажу, а машину вот здесь, за кустами, поставлю, видишь? Как только мужика завалишь — бросай волыну в воду. Подальше бросай. Она больше не понадобится.

— Не тупой, понимаю…

— Ну, раз все понимаешь, значит, делай как говорю, — Витек откинулся на стуле. — За мужика хорошо платят. Пятнадцать тонн. Вот аванс. — Он достал откуда-то из-под стола объемистый конверт и бросил на стол. — Волына. — Пистолет «ТТ» лег сверху. — Волына новая совсем, пошли вниз, пристреляешься. — Он поднялся.

— Погоди. Витя, а вдруг он не один пойдет? Ну, купаться? Не один? — Витек, кажется, на какую-то долю секунды

засомневался. — Не, он всегда один ходит. Баба его утром дрыхнет. Сделать его нужно обязательно. Потому что если ты его с первого раза не завалишь, то потом он серьезную

охрану наймет и до него уже не доберешься. За то и платят такие бабки. Да хоть и не один! Не один — значит, всех положишь. За отдельную таксу, конечно. За это я договорюсь.

Внезапно у него похолодело все внутри. Это как — всех положишь? Детей? Бабу эту толстую? Да бабу — ладно, с бабой как-нибудь. Но детей. Отдельная такса за детей…

— Нет. — Он внезапно осип. — Нет. Такого договора не было. Детей я не буду.

Он встал и отвернулся к окну, чтобы Витек не видел выражения его лица.

— Слушай… — Голос Виктора, обычно вкрадчивый, сейчас отливал металлом. — У нас вообще никакого договора не было. Ты сам себя сосватал. Нам вообще другой человек нужен был. Ты сам к нам пришел. Мы тебя на веревке не тянули. И сейчас ты будешь делать то, что скажут. Понял? Такой вот базар. Да не стремайся! — Витек пододвинул пакет с деньгами к нему. — Он всегда один на речку ходит. Проверено.

— Ну, и что у нас по Нечаеву? — Подполковник Шатлыгин по кличке Бармалей сидел за своим столом и сосредоточенно перебирал какие-то бумаги.

— Экспертиза показала, Степан Варфоломеич, что Нечаев был убит выстрелом в грудь. Контрольный — в голову. И сильный удар по затылку. Эксперты говорят, что так удариться при падении он не мог. Видимо, его оглушили в машине, потом протащили — на туфлях и брюках сзади есть следы волочения — и застрелили уже в посадке. Мы его дактилоскопировали — лицо лисы объели. — Майор Банников покосился на лейтенанта Скрипковскую, у которой результаты действий лис вызвали бурную реакцию, и продолжил: — Кличка Феликс, Карточный шулер, катала. Привлекался четыре раза: одно дело закрыли за недостаточностью улик, в другой раз терпила сам забрал заявление. Имеет две ходки. Вышел полтора года назад. Я думаю, его свои и замочили. Мои источники доносят, что крапнул[1]он у кого не надо…