Однако отец всех прогонял, а когда Лавиния пожелала узнать причину этого, ответил:

– Леди не пристало совать пальцы в уши незнакомцам.

Впрочем, девочка подозревала, что есть и другая причина: к ней приходило больше людей, чем к нему. Отец ей завидовал.

Охваченная горьким разочарованием, Лавиния стала ждать, когда придет ее время.

По счастливой случайности несколько недель спустя ее отцу пришлось уехать из города по какому-то срочному делу. Эта поездка была настолько неожиданной, что у него не было времени на то, чтобы найти человека, который смог бы присмотреть за детьми в его отсутствие.

– Пообещай мне, что ты не станешь… – произнес отец, обращаясь к Лавинии, и показал на свое ухо.

(Он не знал, как назвать то, что она делала, и в любом случае не любил об этом говорить.)

– Обещаю, – ответила Лавиния, скрестив за спиной пальцы.

Врач поцеловал детей, взял сумки и ушел. Всего через несколько часов после его ухода раздался стук в дверь. Лавиния отворила и увидела бледную как смерть молодую женщину, с затравленным видом стоявшую на крыльце. Под глазами у нее залегли глубокие темные круги.

– Ты та самая девочка, которая избавляет от кошмаров? – нерешительно спросила женщина.

Лавиния провела ее в дом. Кабинет отца был заперт, и девочка пригласила незнакомку в гостиную. Уложив ее на диван, Лавиния начала вытягивать у нее из уха черный шнурок, настолько длинный, что он казался бесконечным. Когда процедура завершилась, молодая женщина расплакалась от благодарности. Лавиния подала ей платок, отказалась от оплаты и проводила незнакомку до двери.

После того как женщина ушла, Лавиния обернулась и увидела, что из глубины коридора за ней наблюдает Дуглас.

– Папа запретил тебе этим заниматься, – строго произнес он.

– Это тебя не касается, – ответила Лавиния. – Ты ведь ему не скажешь, правда?

– Не знаю, – поморщившись, ответил мальчик. – Я еще не решил.

– Если ты меня выдашь, я засуну этот шнурок туда, где нашла! – Лавиния показала Дугласу клубок кошмаров и сделала вид, будто засовывает его ему в ухо.

Мальчик испугался и убежал.

Девочка осталась стоять в прихожей. Ей было не по себе от того, что она напугала брата. Но тут шнур в ее ладони зашевелился и начал подниматься, подобно змее заклинателя, указывая в конец коридора.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Лавиния. – Ты меня куда-то зовешь?

И девочка пошла туда, куда указывал шнурок.

Когда она оказалась в конце коридора, он повернулся и указал налево, в сторону отцовского кабинета. Наконец Лавиния остановилась перед запертой дверью, и тонкий шнур потянулся к замку. Лавиния подняла руку и позволила ему вползти в замочную скважину. Несколько мгновений спустя раздался тихий щелчок и дверь отворилась.

– О боже! – пробормотала девочка. – Ты хоть и кошмар, но очень умный, верно?

Она шагнула внутрь и притворила дверь. Шнур выскользнул из замка и, упав Лавинии в ладонь, указал в тот конец комнаты, где находился ящик, в который ее отец сложил другие шнурки. Он хотел быть вместе со своими друзьями!

Лавиния поспешила отогнать чувство вины. В конце концов, эти шнурки по праву принадлежали ей. Девочка подошла к ящику, и шнур повторил свой трюк, отперев висячий замок. Ящик открылся. Увидев друг друга, новый шнурок и старые напряглись и отпрянули. Затем они начали кружить по крышке стола, напоминая собак, которые осторожно принюхиваются. Наконец шнурки, похоже, убедились во взаимной симпатии и в одно мгновение смешались в шар размером с кулак.

Лавиния засмеялась и захлопала в ладоши. Как здорово! Она была в восторге.

Люди целый день шли к их дому, надеясь, что Лавиния им поможет: мать, терзаемая снами об утраченном ребенке, малыши в сопровождении встревоженных родителей, старик, каждую ночь проживающий эпизоды кровавой войны, на которой он сражался полвека тому назад. Лавиния извлекла из ушей пациентов десятки новых шнурков и добавила их к клубку.

Через три дня он стал большим, как арбуз. Через шесть дней почти сравнялся размерами с их псом Чики, который всякий раз при виде клубка скалил зубы и рычал. (Когда клубок зарычал в ответ, Чики выпрыгнул в открытое окно и больше не вернулся.)

По вечерам Лавиния долго не ложилась спать, изучая клубок. Она тыкала в него пальцами и исследовала его структуру под микроскопом. Девочка сосредоточенно листала медицинские книги отца, надеясь обнаружить упоминание о шнурке, обитающем в ушном канале, но так ничего и не нашла. Это означало, что она совершила прорыв в медицинской науке, что, возможно, она сама по себе открытие!

Вне себя от волнения, Лавиния мечтала о том, что когда-нибудь откроет клинику, где сможет применять свой талант и помогать людям. К ней сможет прийти любой, от бедняка до президента, и когда-нибудь, вероятно, ночные кошмары останутся в прошлом. Эта мысль ее окрыляла, и девочка была счастлива.

Между тем Дуглас бо`льшую часть времени избегал ее. Ему было не по себе от вида клубка – от того, что он постоянно извивался и подрагивал, даже когда лежал на одном месте, от испускаемого им едва уловимого, но вездесущего запаха тухлых яиц. А еще клубок беспрестанно гудел, и по ночам, когда в доме становилось тихо, не обращать внимания на этот звук было просто невозможно. Клубок повсюду следовал за Лавинией, подобно преданной собачонке: вверх и вниз по лестнице, в кровать, к обеденному столу, где он терпеливо ожидал объедков, и даже сидел у двери в ванную, пока девочка оттуда не выходила.[24]

– Тебе следовало бы избавиться от этой штуковины, – сказал сестре Дуглас. – Это всего лишь мусор, который ты вытаскиваешь из человеческих голов.

– Мне нравится общество Бакстера, – ответила Лавиния.

– Ты и имя ему дала?

Девочка пожала плечами.

– Он симпатичный.

Но на самом деле Лавиния не знала, как ей избавиться от клубка. Она закрыла его в сундуке, чтобы спокойно прогуляться по городу, зная, что клубок не катится за ней по пятам, но он сорвал крышку. Лавиния накричала на него, топая ногами, но клубок лишь подпрыгивал на месте, радуясь, что ему уделяют внимание. Однажды девочка даже положила его в мешок, вынесла из города и швырнула в реку. Но той же ночью клубок каким-то образом высвободился из завязанного мешка и вернулся обратно. Он втиснулся в щель почтового ящика, вкатился по лестнице на второй этаж и мокрой грязной кучей запрыгнул на сундук Лавинии. В конце концов девочка решила дать этому разумному клубку имя, и его постоянное присутствие стало чуть менее пугающим.