что все было сделано эффектно, даже артистично. Этот человек, в самом деле, рожден для политики, для того, что управлять бездумными массами. Именно таких вождей они подсознательно всегда ищут, умеющих одним жестом, одним словом выразить весь скудный набор их мыслей и чувств. И при определенных условиях Перегудов может быть крайне опасен.

Вся наша делегация возвратилась к машинам. Там нас уже ждал сияющий Баранников.

— Генерал, я договорился — не скрывая своей радости, возвестил он. — Сейчас на телевидение готовится спецвыпуск об этом событии. Его авторы готовы предоставить вам пять минут эфира.

— Почему только пять? — накинулся на него Перегудов. — Я требую десять.

Выражение восторга с лица Баранникова оказалось мгновенно смыто гневом Перегудова.

— Они дают только пять, извините, но я большего не смог добиться.

— Ладно, — сменил гнев на милость Перегудов и похлопал своим фирменным жестом своего соратника по партии по плечу, — за пять минут можно многое сказать. Едемте. А вы отправляйтесь все в гостиницу, я тоже туда приеду после эфира, — сказал он уже всем нам.

Я знал эту гостиница, она была не только самой лучшей в городе, но и вообще единственно приличной. Здесь пытались поддерживать сервис не хуже, чем за границей. Мне Окулову и Сабову были заказаны отдельные полулюксы, остальных моих сотрудников рассели в двуместные номера.

Я вошел в свое временное пристанище, бросил сумку в шкаф, быстро осмотрел свои новые владения и, не раздеваясь, прилег на кровать. Мне хотелось кое-что обдумать. Несколько мыслей, словно назойливые насекомые, не давали покоя. И хотя я гнал их из головы, они возвращались туда снова и снова, как пчелы в свой улей.

В дверь постучали, и в номер вошли мои заместители. С собой они принесли несколько бутылок холодного пива. Так как было жарко, то следовало признать своевременность их поступка.

Сабов, как самый младший и шустрый, в самом деле, быстро откупорил бутылки.

— Попробуем, что у них тут за местный продукт, — сказал он, разливая весело пенящую жидкость по стаканам.

Холодное пиво, словно живительная влага благотворно прокатилась по моему организму. Иногда, чтобы почувствовать себя хорошо, не хватает самой малости.

— Как вам начало предвыборной кампании? — поинтересовался я у своих коллег.

— Печальный случай, но в этом регионе террористические акты не редкость, — беззаботно отозвался самый младший из нас.

Окулов знал и чувствовал меня гораздо лучше. Он пристально взглянул на меня.

— Что тебя конкретно беспокоит? — спросил он.

Я так же внимательно посмотрел на него. Я тоже хорошо знал и чувствовал своего старого друга.

— То же, что и тебя.

— Тебя удивляет странности этой акции?

Я кивнул головой.

— Почему террорист зашел в этот богом забытый магазинчик. Там никогда не бывает много людей. На нем взрывчатки было во много раз больше, чем необходимо, чтобы разрушить до основания этот легкий павильон.

— Ну и что, — пожал плечами Сабов, — может быть, он что-то перепутал или чего-то испугался?

— Что он мог перепутать, павильон с универмагом или вокзалом? — возразил я. — Шахидов обычно выводят на объект, и только рядом с ним оставляют их одних. А этого смертника, судя по всему, готовили для серьезного теракта.

— Ты полагаешь, что эти события как-то связаны с приездом нашего подшефного, — спросил Леонид.

Я с сомнением покачал головой.

— Вряд ли это как-то связано. Хотя кто знает. Но в любом случае это нелогичный терракт. А все нелогичное вызывает особенно беспокойство, так как на самом деле нелогичное в той же мере подчиняется логике. Только эту логику мы не понимаем. А потому действия этих людей представляет особую опасность.

— Ну, хорошо, даже если вы с чем-то и правы, мы же приехали сюда ради других целей. Какой смысл обсуждать этот теракт. Мы живем в мире, когда они совершаются где-нибудь на планете чуть ли не ежедневно. Пора привыкнуть к такой обыденности.

Мы обменялись с Окуловым взглядом, а затем улыбками. Сабов не знал, что последние полтора года мы оба плотно работали по террористической тематике в этом регионе. Перед нами была поставлена задача проанализировать методы, действия, связи и психологию террористического подполья на юге страны. Наше руководство пришло к выводу необходимости научного подхода к решению этой проблемы.

И следует сказать, что мы провели это время не напрасно, на основе агентурных, разведывательных и других данных нам удалось сильно продвинуться в этой работе, мы сумели выявить много каналов, по которым доставлялось оружие, взрывчатка, деньги, а армия террористов пополнялась рекрутами. Были составлены психологические и политические портреты главарей, более того, мы даже попытались реконструировать строй и направление их мыслей. В результате удалось предугадать и предотвратить несколько серьезных террористических актов. Но произошедшее сегодня, не вписывалось в то, что нам было известно о методах и целях этих людей. Или у них изменилась тактика или перед ними поставлены иные задачи? Или действуют другие причин, о которых мы даже и не догадываемся?

Я знал, что наши мысли с Леонидом двигаются синхронно. Как знал и другое, что ни он, ни я не представляют, что же с ними делать. Но так просто они от нас не отвяжутся, они будут нас жалить и жалить, как обнаглевшие на жаре слепни.

— В самом деле, наш младший друг, прав, эти теракты к нам не имеют отношения, — сказал я. — Мы уже работаем в другой области. И сейчас нам надо заняться именно этим. Подробно изучить особенности положения в этом регионе, на какие болевые точки следует давать нашему кандидату. Поэтому сейчас расходимся, а к вечеру я жду от вас предложений. Вооружайтесь газетами, расспрашивайте аборигенов. Но нужно быстро найти нечто такое, что привлечет к Перегудову дополнительные симпатии местных жителей. От одной, даже самой красноречивой риторике мало пользы. К ней уже привыкли и мало обращают внимание. А следует не просто клеймить бандитов, а затрагивать чувствительные струны людей. А они есть у всех и всегда. Только надо их найти и сыграть свою мелодию на этом инструменте.

Довольный своим спичем, я посмотрел на коллег. Но если младшему из них он явно понравился, то старший выглядел скорей недовольным. Я знал это его выражение, оно означало, что Леонид по-прежнему обеспокоен.

Глава 13

Он зашел ко мне через два часа. Я смотрел телевизор, вот-вот должна была начаться по местному канала передача с участием Перегудова. Мы молча сели перед экраном.

Наш подопечный явно забыл про все наши наставления и договоренности. Такой оголтелой ксенофобии я еще от него не слышал. Причем, было видно, какое удовольствие ему доставляет весь этот человеконенавистнический поток,