— Они сами пришли нам и предложили заключить договор, — не очень охотно пояснил я.

Орестова рассмеялась мне в лицо.

— Не занимайтесь сочинительством, я великолепно знаю, как у нас все происходит. Этот замечательно хитроумный мальчик по фамилии Владислав Суриков, наверное, потратил немало красивых слов, чтобы убедить вас заняться этим грязным делом. Чем более грязное дело, тем больше красивых слов оно требует. Не так ли?

Я молчал. Мне нечего было ей сказать. А обманывать, когда тебе не верят, совершенно бессмысленно. Это все равно, что строить дорогу в тупик.

— Я так и не понял, что вы от нас хотите? — спросил я.

— Откажитесь, пока не поздно. Если вы не будете им помогать, шансов победить у них будут значительно меньше. Но с вашей помощью почти наверняка это у них получится. Я знаю этих людей, я много изучали их, анализировала все, что они говорят и делают. Это страшные, готовые на все молодчики, настоящие штурмовики. Чуть ли не половина высшего руководства блока имели неприятности с законом, а некоторые вообще бывшие уголовники. А может, и не бывшие. Они ведут себя разнузданно, возбуждают толпу человеконенавистническими призывами. Ради достижения своих целей, готовы пролить кровь. Она для них не имеет никакой ценности. Конечно, если это кровь чужая, а не их.

— Я не питаю по отношению к ним иллюзий, но вы все же несколько преувеличиваете опасность. Не такие они уж и страшные. Особенно если их не бояться.

Это был камешек в ее огород, и она это поняла.

— Если вы имеете в виду лично меня, то я их не боюсь. Но они представляют большую опасность для общества. Вспомните историю. Сейчас склонны многие, ради собственных интересов, забывать ее уроки.

— Я помню историю. И потому в качестве одной из своих задач считаю необходимым придать им умеренность и даже респектабельность. Раз пошел такой откровенный разговор, раскрою вам маленький секрет. Мы предложили, а они согласились снять свои самые одиозные лозунги и вести политическую кампанию в более выдержанных тонах. Я все это время намерен доказывать им, что такая политика принесет им гораздо больше дивидендов. И в этом я, кстати, вижу свою важную миссию. Вы довольны?

Орестова горько усмехнулась.

— Либо вы наивны, либо играете в наивность. И то и другое одинаково плохо. Да, не исключаю, что они могут ненадолго притвориться более умеренными. Иногда даже волки на некоторое время надевают овечьи шкуры. Но едва нужда в них отпадет, они их тот час же сбросят и покажут свои клыки. Неужели не понятно, что вас просто используют.

— А у меня, между прочим, именно такая работа — меня используют. За это я получаю деньги.

— Деньги, — с горечью произнесла она. — Нам известно, что некоторые финансовые круги вложили в этот блок солидные средства. В отличие от вас они понимают, какую опасность несут в себе эти господа и хотят заранее откупиться от них.

Кажется, мы оба почувствовали, что наша беседа зашла в тупик. И все же мне не хотелось расставаться этой женщиной.

— Может быть, вы желаете кофе? — спросил я скорей ради вежливости, так как был уверен, что она откажется от моего любезного предложения.

Она удивленно посмотрела на меня. И удивила меня сама.

— Не откажусь.

Почему-то ее согласие показалось мне таким неожиданным, что я даже подумал, что ослышался. Но, посмотрев на нее, понял, что не ошибся.

— Сейчас распоряжусь. — Я вышел из кабинета и попросил у Ольги принести две чашечки кофе. Весь мой коллектив смотрел только на меня. — У нас важный разговор, потерпите еще немного. — Я понимал, что поступаю нехорошо, но ничего поделать с собой не мог.

Я вернулся в кабинет, и почти сразу же в него вошла Ольга, несся на подносе две чашечки кофе и печенье. Мне так захотелось есть, что я почувствовал, как заурчало в животе.

Моя гостья сделала маленький глоток. Она смотрела на меня и явно чего-то ждала. Но чего? Я не понимал.

— Идя сюда, я, честно говоря, надеялась, что мы с вами будем союзниками. Впереди очень тяжелая борьба с противником, который не соблюдает никаких правил. Неужели, Станислав Всеволодович, вам не жалко нашей страны?

— Это удар ниже пояса, Ирина Константиновна. Мне жалко нашу страну. И в меру сил стараюсь ей помочь.

— Таким вот образом.

— Никому не дано знать окончательных результатов наших усилий. Вы видите свой путь, я вижу свой. На самом деле, мы с вами союзники, только это пока не совсем ясно. Но это дело времени.

— Боюсь, что подобными рассуждениями вы успокаиваете свою совесть. Я не верю, что она у вас совсем не дает о себе знать. — Она вдруг встала. — Извините, я поступила не хорошо, отняв у вас столько времени.

— Я был рад с вами очно познакомиться. В реальности вы еще более очаровательней, чем по телевизору, — не удержался я.

Она как-то странно посмотрела на меня, но ничего не ответила. Не говоря уж о том, что не улыбнулась. Впрочем, какая тут улыбка.

— До свидания.

— Я вас провожу.

Мы направились к выходу из помещения. На пороге она на миг остановилась.

— Еще раз простите, что отняла у нас напрасно столько времени, — произнесла она, и, не подав руки, быстро направилась к лифту.

Глава 11

Мы летели на юг. Вокруг простиралось голубое полотно неба, необычайно чистое и яркое, словно вымытое каким-то очень эффективным раствором, ниже нас висели, похожие на ледяные поля, облака.

Перугудов не соврал, самолет действительно был оборудован для VIP персон. Мы сидели в баре и потягивали коньяк. Вернее, потягивал коньяк я, а Перегудов опрокидывал в свою ненасытную утробу себя рюмку за рюмку, но при этом совершенно не пьянел, словно пил лимонад. Лишь блеск глаз становился ярче, а речь все откровенней и развязней.

Предшествующие отъезду дни мы с ним не виделись. Никто не знал, где он находится. На все вопросы о месте пребывания своего шефа, Дианов лишь многозначительно улыбался. Но у меня сложилось впечатление, что он и сам не знал, где проводит время его непосредственный начальник. Только перед самым отлетом Перегудов соизволил мне неизвестно откуда позвонить и не очень трезвым голосом известил о дне и времени, когда надо всем нам прибыть в аэропорт.

Такое его поведение меня немного удивляло, но интуиция подсказывало мне, что не стоит задавать слишком много вопросов, чтобы не получить слишком мало ответов. Лучше все узнавать все постепенно, штрих за штрихом, деталь за деталью. И