человек, кто поведет за собой народец. Думаешь, пойдет за всякими там либералами, вроде тебя. Вот тебе, — поднес он ко мне под нос свой массивный кукиш. — Он только и ждет, чтобы таких, как ты, поднять на вилы. Да если хочешь знать, я спасение для всей вашей братии, только я могу отвести от вас удар. А могу, наоборот, прямо на вас его направить. Да еще подсказать, как сделать так, чтобы было бы по больней. Что ты на это скажешь?

— Так это или не так, жизнь покажет, меня сейчас волнует совсем другое, как лучше выполнить свою работу. А что будет потом, это не моя забота. И ты ошибаешься, я не либеральный интеллигент, я технарь. Моя задача — это технология, сделать так, чтобы получился бы максимальный результат от наших совместных усилий. Я всегда ставлю перед собой сугубо ограниченные цели.

— А я самые широкие. Почему бы и нет. Скажи, разве я не могу стать однажды президентом страны.

— Можете, но я бы не хотел, чтобы это случилось.

Перегудов вдруг загоготал.

— А он мне нравится все больше и больше, — ткнул он Дианову в голый и довольно дряблый живот. — Другой бы непременно соврал. Нет, мы с тобой точно сработаемся. Ты меня еще приведешь в Кремль. А я человек благодарный, никогда не забываю, кто мне сделал добро. Как и зло. Вот Максим не даст соврать, я добропамятный и злопамятный в одинаковой степени.

Дианов, подтверждая, кивнул головой.

— Мы не любим тех, кто стоит у нас на пути, но щедро вознаграждаем тех, кто нам помогает идти по нему, — со значением произнес он.

Этот разговор мне не нравился даже не столько своим содержанием, сколько своими интонациями. Эти двое одновременно хотят меня запугать и купить, надолго привязать к себе. Но не то и ни другое мне не подходит. Но и портить с ними отношения, показывать свой гонор тоже не резон.

Я вдруг ясно понял, что если в ближайшие минуты не найду верный тон в разговоре с этими типами, то попаду в полную от них зависимость, буду вынужден поддакивать всем их мерзостям. А именно к этому они и стремятся.

— Я намерен выполнить в полном объеме заключенный между нами контракт, а все остальное предлагаю оставить на потом. Жизнь покажет, в какую сторону каждому из нас идти.

— Видишь, Максим, какой он у нас осторожный, — разгадал мои намерения Перегудов. — Хочет делать грязное дело, а самому оставаться чистеньким. Даже интересно, что у него из этого получится. Ну, давай рассказывай, что вы там на придумали?

— Мы провели предварительный анализ того, сколько процентов вы можете набрать голосов в первом туре. По нашим подсчетам получается не более 30–40 процентов. А перед нами стоит задача получить более половины. Что для этого следует сделать?

— И что? — спросил Перегудов. По нему было видно, что он слушает очень внимательно.

— Ваша, говоря своими словами, оголтелая пропаганда рассчитана в основном на маргинальных, экстремистских слоев населения и частично на молодежь. Но они-то вам в лучшем случае и дадут эти самые тридцать процентов. Поэтому надо менять акценты и тональность пропаганды. Вам нужно привлечь, националистические, но настроенные менее воинственно круги. А потому в целом основные мотивы вашей агитационной кампанией должны звучат следующим образом. Вы за русских, вы за порядок, но за законный порядок, против всякого произвола. Если инородцы не нарушают установленных законов, то они спокойно могут находиться в стране. Но если с их стороны существуют даже малейшие нарушения, то они должны быть немедленно выдворены за ее пределы. Главный ваш постулат, на который следует давить в любой аудитории: вы за закон. Но только вы хотите, чтобы он бы неукоснительно выполнялся. А не так, как сейчас, когда за деньги можно делать все, что угодно: купить прописку, вид на жительство, место в общежитие или квартиру. Вы не против инородцев, но для них должна существовать жесткая квота и строгие правила, которые бы регулировали их приезд и пребывание. А против тех, кто их не соблюдают, должны применяться самые строгие меры. Иностранцы должны уважать обычаи того государства и того народа, среди которого они поселяются. И своим поведением, трудом обязаны заслужить право на жительство. А те, кто не желают приспосабливаться, пусть немедленно убираются. — Я сделал небольшую паузу. — Вот, собственно, основные положения вашей программы. Разумеется, в нее надо внести множество уточнений, более детально проработать стратегию того, как их довести до населения. Но в целом наши предложения таковы.

Перегудов встал рот очередную бутылку пива. Высосав половину, он поставил ее на стол и обратился к Дианову:

— Как тебе?

Тот не спешил с ответом, зато внимательно смотрел на своего шефа. Я догадался: он хочет понять его реакцию. Но тот явно не спешил явить ее миру.

— Мне кажется, они мыслят в правильном направлении, — осторожно произнес он.

Перегудов посмотрел на него и не очень уверенно кивнул головой. Затем его тяжелая рука со всего размаха опустилась мне на плечо.

— Молодец, ты все правильно сказал. У меня тоже шевелились схожие мыслишки. А ты здорово помог мне, что изложил их вместо меня. Да еще так складно, как стихи читал. Такие услуги я не забываю. — Внезапно он мне подмигнул. — Максим, надо, чтобы наш гость надолго запомнил этот день.

Дианов заговорщицки улыбнулся и вышел. Меня охватило предчувствие, что это все не случайно и что меня ждет какой-то сюрприз. И он не замедлил явиться. Через пару минут дверь распахнулась, и в предбанник вместе с Диановым влетели три девицы. Из всей многоликой женской одежды на них были только трусики.

Появление этой отнюдь не святой троицы было более чем некстати, развлекаться в такой кампании с голыми девицами я не собирался. Но и отказаться от таких забав было не так-то легко, Перегудов мог сильно обидеться. А это не входило в мои планы.

Одна из этих девиц — должен честно сказать — весьма привлекательная направилась прямиком ко мне. Две другие примостились на коленях Перегудова и Дианова. Судя по всему, роли среди жриц любви были распределены заблаговременно.

Девушка села мне на колени и прижалась ко мне обнаженной грудью. Так получилось, что у меня довольно давно не было женщин, и сейчас я почувствовал прилив такого желания, что для сдерживания его нужна была воля монаха с большим стажем.

Увы, как выяснилось, такой волей я не обладал. Уже обнаженными, мы переместились в сауну, оттуда нырнули в бассейн с холодной водой, где долго и весело резвились. Завершилось же