куртку, слишком лёгкую для нынешних морозов, и неприветливо спросил:

– Кто такой?

– Стажёр Зарецкий, магконтроль, – Яр продемонстрировал ему служебное удостоверение. – Буду вместо Громова, он приболел.

– Стажёр? – подполковник негодующе изогнул брови. – Хоть девятка-то есть?

– Пятёрка у него, – подал голос Липатов, прохлаждавшийся поодаль вместе с остальными офицерами. – Надежда сообщества, погибель нежити, гроза дорог!

– Заткнитесь, Денис Григорьевич, – попросил Яр, пряча корочку в карман джинсов. Кто-то из оперативников насмешливо хмыкнул. – Прошу прощения за опоздание, всё переиграли в последний момент.

– Началось в колхозе утро, – буркнул подполковник и повернулся к выстроенным вдоль белой линии безопасникам. – Рассказов! Слушал инструктаж?

– Так точно, товарищ подполковник!

– Тогда повтори для стажёра Зарецкого: что у нас через десять дней?

– Зимнее солнцестояние, товарищ подполковник!

– Что сейчас делает нежить?

– Нарушает общественное спокойствие, товарищ подполковник!

– Что делаем мы?

– Охраняем порядок в осложнившейся обстановке, товарищ подполковник!

– А мэрия что делает?

– Устраивает гуляния и подвергает риску гражданское население, товарищ подполковник!

– Какова наша задача?

– Обеспечить безопасность массовых мероприятий в местах с опасным уровнем фона в критически важные моменты, товарищ подполковник!

– Стажёр Зарецкий, всё понятно?

– Всё понятно, товарищ подполковник, – покладисто ответил Яр. – Каково моё назначение на сегодня?

– Пойдёте с группой Сенцова. Ещё вопросы?

– Вопросов нет.

Гуляния впрямь впечатляли размахом. Город и прежде одевался в начале зимы праздничными огнями; Яр смутно помнил собственный детский восторг от прогулок по центру столицы, которые когда-то устраивала для него наставница. Однако с каждым годом иллюминацию включали всё раньше, а всеобщие беспечные развлечения длились всё дольше, и хоть бы кто-нибудь додумался зажечь настоящие, а не электрические огни…

– Замёрзнешь ведь, – сочувственно сказал Яру безопасник по фамилии Сенцов. Служебный автобус выгрузил их близ исполинской арки, облитой золотым светом прожекторов; теперь все нетерпеливо притоптывали на месте и выдыхали белёсый пар. – Нам тут до часу ночи куковать.

– Без проблем, – заверил Яр. – Я не замёрзну.

– Вот вы, молодёжь, без царя в голове, – прокомментировал кто-то из компании.

– Пойдёшь к катку, – решил Сенцов. – Во-о-он туда, в дальнюю часть. Там хоть есть куда заскочить погреться.

Яр пожал плечами. К катку так к катку. Народу по широким ледяным проспектам носится прилично; не скажешь, что будний день. Спрогнозированный научниками опасный пик фоновой активности станет заметным где-то через полчаса и продержится, как водится, примерно до полуночи. В безоблачном зимнем небе, едва видимый за заревом городских огней, тускло блестел призрак растущей луны. Яр не спеша прошёлся вдоль превращённых в лёд аллей, то и дело поглядывая на амулет-детектор. Чем дальше, тем тревожнее дрожала искорка в недрах кристалла горного хрусталя. Наблюдательную позицию он занял там, где фон сгустился до ярко-синего цвета – в дальнем конце катка, у замолкшего на зиму фонтана, раскрашенного светом разноцветных ламп. Люди здесь не задерживались, старались пройти побыстрее: в местах концентрации разлитой в воздухе магии всегда неуютно, пусть и не так, как близ разлома. Компанию Яру составлял только закутанный в дублёный тулуп пожилой мужчина, присевший отдохнуть на очищенную от снега лавочку. Его лохматый пёс смирно лежал рядом со скамейкой и вместе с хозяином наблюдал за весёлой суматохой на катке. Старик, должно быть, слишком привык к собственным болячкам, чтобы смутная тревога всерьёз его беспокоила. Или, кто его знает, обладал даром одинокого.

– Слава?

Изумлённый звонкий голос резко коснулся слуха, потревожил навострившего уши пса. Яр не сразу понял, что обращались к нему; сообразив, он поспешно сунул амулет в карман и обернулся. Ему махала девушка в сиреневой пуховой куртке. Из-за нелепой мохнатой шапки-ушанки он не сразу узнал раскрасневшееся от мороза лицо – хотя добрых полгода видел его каждое утро.

– Привет, – озадаченно сказал Яр. Он понятия не имел, о чём следует говорить. Ему, в конце концов, надлежит дежурить, а не точить лясы с прохожими.

– Надо же! Два года не виделись… Нет, больше, – Катя, неестественно радостно улыбаясь, подошла ближе. – А ты что, ждёшь тут кого-то?

– Можно и так сказать.

Трудно поверить, что он когда-то изо всех сил пытался убедить себя в любви к этой девушке. При виде Кати ничто в душе не дрогнуло – разве что давнишнее чувство вины, но этот сорт переживаний уже много лет как стал привычным. Она тогда оказалась мудрее, вот и всё.

– А мы с ребятами покататься пришли, – Катя махнула варежкой куда-то в сторону павильона проката коньков. – Не хочешь с нами?

– Не хочу, спасибо, – Яр озвучил ответ, на который она, без сомнений, втайне надеялась, и из вежливости спросил: – Как твои дела?

– Нормально, – гордо сообщила она. Слова срывались с её губ невесомым паром; Катя слегка пританцовывала на месте, спасаясь от зимней стужи. – Работаю в страховой консультантом. Не жалею, что универ бросила. А ты всё там же?

– Учусь – да. Работаю – нет, – Яр натянуто улыбнулся. Вряд ли появится в его жизни хоть одна женщина, с которой станут не нужны ни ложь, ни недомолвки. – Иногда скучаю по