Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снеговая шапка невыносимо медленно сорвалась с яблоневых ветвей и осыпалась в сугроб мелким льдистым прахом. Темнота дрогнула и сомкнулась плотной завесой. Не осталось ничего, кроме чёрного дыма и бриллиантово-белой пыли. На миг почудилось, будто посреди ночи вдруг остро сверкнул солнечный свет – а потом и он потонул в бесконечном холодном мраке. В вечном спокойствии.
***
Машина скорой помощи печально мигала проблесковым маячком, безмолвно озаряя округу мертвенно-синими отсветами. Тут же, на небольшой парковке у ворот особняка, толпились растерянные люди; кто-то глухо плакал навзрыд. Бесцеремонно раздвигая гражданских плечом, Верховский протиснулся сквозь застывшую, словно студень, людскую массу. Надзорщики орудуют в саду; ему тоже следует быть там. Выработанное за годы службы чутьё на неприятности нехорошо щекотало где-то под ложечкой.
– Здравствуй, – Верховский пожал руку хмурому руководителю группы. – Как тут дела?
Надзорщик выругался грустно и непечатно. Потом прибавил по существу:
– Какая-то тварь из высших. У тётки шансов не было. Ребята округу щупают, снимают следы воздействия, – он вздохнул, прежде чем продолжать. – Труп скоро убирать будут. Если тебе надо, осматривай сейчас.
Надо. Конечно, надо, как же иначе? Натягивая на ходу перчатки, Верховский приблизился к группке магмедиков, мрачно суетившихся в круглой садовой беседке. Не слишком объёмистый чёрный мешок пристроили прямо на чайном столике. Смутно знакомый врач нарочито медленно убирал в ярко-рыжую укладку ненужные ампулы. Эти ребята привыкли к смерти, рыдать и убиваться тут никто не станет – и всё равно лица у них ещё несколько часов будут казаться пустыми, будто окаменевшими. До следующего пациента.
– Верховский, магконтроль, – он для порядка раскрыл перед деловитыми фельдшерами удостоверение. – Могу взглянуть?
Врач обернулся и, подумав, кивнул.
– Да, пожалуйста. Десять минут вам хватит?
– Вполне.
Немолодая женщина казалась обескровленной. На шее и груди – там, где медики орудовали попеременно шприцами и чарами – кожа ещё сохраняла розоватый цвет, но лицо почти сравнялось бледностью с призрачно-белым снегом. По щекам, как по стеклу в холодный день, змеилась изморозь. Верховский моргнул, принуждая себя видеть чары. Чёрные дымные клочья всё ещё клубились вокруг тонкой шеи, будто газовый шарф. Надзорщикам, конечно, потребуются дополнительные доказательства для протокола, но и без того видно, кто тут поработал. Верховский закусил губу, силясь унять тревогу. Какова вероятность, что вокруг столицы бродят сразу две тени? Какова вероятность, что здесь побывала та самая?
– По-хорошему, че-эс объявлять надо, – тусклым голосом заметил врач. – Хотя смысла мало. Такую тварь что так, что так хрен поймаешь.
– Но ловить-то надо, – рассеянно возразил Верховский. – Вы видели следы?
– На шее и на сердце, – врач кивнул и тоже подошёл к столу. Пальцем в перчатке раздвинул искромсанные скальпелем обрывки вечернего платья. – Вот здесь было. Я, как увидел, вкатил сразу адреналин и пару заклятий.
– Не помогло?
– Помогло, – медик мрачно усмехнулся. – Только поздно.
Верховский молча кивнул. Шесть лет тому назад его рапорт о происшествии на шатурских болотах сочли удовлетворительным. Высокое начальство решило, что в сложившейся ситуации оперативник магбезопасности поступил наилучшим возможным образом. Особенно подчёркивали отсутствие человеческих жертв. И вот, пожалуйста, аукнулось…
– Набрали на отчёт? – нарочито небрежно спросил Верховский у надзорщика, перебирающего кнопки телефона. Строчит неофициальный доклад в Управу, не иначе.
– Лучше б не набрал, – невесело отозвался тот. – Ты тоже думаешь?..
– Тень, – Верховский уверенно кивнул. – Тут для фантазий простора мало.
– И она где-то в округе теперь шлёндает, – обречённо заметил надзорщик. – Сытая. Ёлки-моталки, Саня, мне что, у военных огнемётчика просить?
– Если только у них есть лишние.
Следует выделить им на помощь Липатова. И присоединиться самому. Здесь не то что трудный случай – небольшая катастрофа, сравнимая с эпидемией смертельной болячки. И клапан на автоклаве с заразой когда-то открыл сам Верховский.
Поодаль о чём-то говорил с надзорщиками хозяин дома. Авилов стоял на садовой дорожке и то и дело затягивался стремительно прогорающей сигаретой; пальто у него на груди было распахнуто, словно он только что в спешке выбежал в морозную ночь. Не лучший момент, чтобы беседовать с высокопоставленным патроном, но долг обязывает. И служебный, и моральный. Пару недель тому назад Верховский спустил стажёру серьёзную провинность, а самому себе теперь – не мог. Быть судьёй кому-то другому невообразимо проще.
– Кирилл Александрович, – неуместный «добрый вечер» застрял поперёк горла, и Верховский просто кивнул в знак приветствия. – Могу с вами поговорить?
Авилов с силой вдавил окурок в карманную пепельницу и тут же достал новую сигарету. Он был бледен; в углу рта виднелся подсохший кровоподтёк. Верховский прищурился, но не обнаружил ничего, кроме слабого мерцания неактивных артефактов. До депутата нежить не добралась.
– Да, разумеется, – Кирилл Александрович выдохнул плотный терпкий дым, мгновенно растворившийся в морозном воздухе. – Уважаемые коллеги, прошу нас извинить…
Он первым шагнул прочь, к незаметной тропинке, едва различимой в сплошном снегу. Надзорщики понятливо посторонились. Верховский долго молчал, собираясь с мыслями. Кирилл Александрович не торопил – он прогулочным шагом шёл по нетронутым сугробам, погружая в рыхлый снег блестящие щёгольские туфли. В этой части сада не было никаких кустов – только старые яблони, намертво сплетшиеся ветвями. Зачарованный лес, да и только.
– Мне придётся задать этот вопрос, – заговорил наконец Верховский, глядя себе под ноги. Снег набивался в ботинки, липко
