– Мальчики не имеют права вести себя так! – это влезает в разговор Нина. – Они не должны обижать девочек! А ты, Андрей, маму обидел!

Я ловлю себя на мысли, что Нина меня бесит. Конечно, я не буду орать на неё, но она постепенно превращается в новый объект моего внутреннего мира, раздражающий меня объект.

Взрослые говорят, она лезет. Ей шесть лет, это мама № 2, у неё синдром отличницы, слишком рано возникший синдром. До меня вдруг доходит, почему Нина ведёт себя так – хамит, влезает в разговоры, требует, чтобы к ней прислушивались.

Она чувствует себя равной взрослым. И всё её поведение – от хамства до труда (она любит помогать и в уборке, и на огороде, и на кухне любит помогать) – нацелено не только на помощь, оно нацелено на то, чтобы взрослые увидели в ней равную. И признали её таковой.

– Не надо меня пугать, понятно?

Лера такое говорит. Куда уж непонятнее?

Жили без мужика и сможем прожить, очень надо. А в тебе я разочаровалась. Когда мы будем разводиться?

Что это, интересно, – блеф? Ведь женщины склонны к этому. Возможно, и блеф. Но почему они этого не понимают? Почему они не могут понять, что я к блефу не склонен! Что если я скажу – всё, то это и будет означать «всё», а не «может быть, всё»?

– Когда мы будем разводиться?

Эх, Лера, Лера. Зачем же ты сама прёшь на минное поле и меня за собой тащишь? Оторвёт же ноги. И от слёз они не вырастут.

Гнусная поездка, отвратительная. Раз на раз не приходится. Черногорская – совсем другая, хоть и начиналась с раздражающих меня вопросов.

Это была моя идея. Лера протестовала. Лететь мы должны были в конце мая, она паниковала: какого чёрта нам нужна эта Черногория? Полетели бы в Эмираты, там всё включено.

Лера была в Эмиратах, она знает, о чём говорит. Раз двадцать уже прожужжала уши мне своими Эмиратами.

Там самый высокий небоскрёб! Чистота, всё ухожено! И как там тепло, Андрюша!

Тепло – это где-нибудь + 50. А +50 для меня – это могила. Лучше уж минус.

– Я смотрю прогноз погоды в Черногории, – жаловалась мне она, – двадцать градусов всего!

– Лера, – отвечал я, – там быстро теплеет.

– Но я ведь смотрела прогноз!

Я тоже его смотрел. Прогнозы Интернет выдаёт на месяц вперёд. И этот, мать его фашистскую, прогноз в качестве самой жаркой погоды в мае – июне прогнозировал от силы градусов 25, не выше.

Но я почему-то уверен, что всё будет отлично. На чём основана эта уверенность, сказать сложно.

* * *

…Черногория. Я не выбираю места отдыха по принципу «всё включено». Меня тянет туда, где обитает моя душа. А она, душа моя, вот уже десять лет засела на Балканах.

Это не поддаётся чёткой логике. Отсчёт идёт с конца девяностых, когда я, включив телевизор, увидел Жирика в военном камуфляже на трибуне Государственной думы. Вольфыч потрясал кулаком и требовал, чтобы Россия выгнала к чёртовой матери американцев из Югославии.

Я тогда, как и большинство мещански настроенного населения Российской Федерации, не понимал, почему мы должны вписываться в эту тему. Мы, слабая, чахлая страна? Славяне потому что?

В двухтысячном году в Косово поехал Серый. Мечтавшему тусоваться за границей моему другу удалось пробраться в миссию ООН по линии МВД.

Тема тут такая. Когда конфликт в проблемной точке земного шара начинает угасать, войска ООН отходят в сторону, вводится полицейский контингент, тоже международный. Он устанавливает особую правовую систему и следит за соблюдением правопорядка.

Серый прилетел в свой первый отпуск, и за бутылкой сербской сливовицы мы смотрели у него дома отснятое им видео. Я до сих пор помню эти кадры: осень и белые домики с красной черепицей, маленькие серые церквушки.

– Там нормально в общем, – рассказывал Серый, – албанцы только дикие. Машину могут камнями закидать, палкой по башке ударить, ствол забрать…

Серый звал меня в Косово. Для того чтобы попасть в контингент, нужно было сдать три экзамена: английский, вождение, стрельбу.

И если с последним пунктом у меня всё было ОК, то с первыми двумя… Да и какая нахер ООН, когда я тогда уже был поглощён радио.

А потом был Милорад Павич с его «Хазарским словарём». И брат Павлик, сваливший в Черногорию из Украины, спасаясь от непомерных аппетитов близких к Януковичу бизнесменов.

В первый раз я прибыл туда в 2013-м, решив подарить напоследок эту поездку Ирине. А в 2014-м привёз Леру. В свадебное, так сказать, путешествие.

Партнёр Павлика по бизнесу, шестидесятилетний черногорец Славомир, увидав меня с новой дамой сердца, слегка удивился, но виду не подал.

– А что! – сориентировался он. – Хорошая пара!

Лера эту фишку просекла сразу.

– Смотрите-ка, Андрей Палыч, первый раз с одной, второй – с другой, а в третий? И моложе всё, моложе…

* * *

…На удивление, моя уверенность в хорошей погоде оказалась оправданной. Через день после нашего приезда стало теплеть.

Павлик представил нам великолепные двухкомнатные апартаменты на вершине горы. С балкона открывался прекрасный вид на Адриатическое море и остров Святого Николая.

– Мы обязательно доплывём до него, – говорил я Лере, обнимая её на балконе.

И мы доплыли, заплатив десять евро за катерок. Маленький такой остров. Кафе, пляж и кладбище крестоносцев.

За какие-то три дня я сокрушил представления своей новой жены о местах отдыха. Дубай с его чистотой и сверкающими небоскрёбами рухнул и разбился в прах перед горами из мрамора, весёлыми, понимающими по-русски официантами с присказками «Коля-Коля-Николай, сиди дома, не гуляй», лабиринтами старых городов-крепостей, возведённых венецианцами, мавзолеем Петра Негоша, что стоит на более чем километровой высоте над уровнем моря, аж Италия видна.

Лера в восторге.

– Я была не права, – призналась она мне, – здесь очень здорово! Здесь хочется жить!

И от этого мне хорошо. Я горд за себя. В такие моменты мне кажется, что я что-то представляю в этой жизни.

Это маленькая и забавная страна. В магазинах нет чёрного чая. В ресторанах нет чая. Все пьют кофе. Если спросишь в ресторане чай, официант посмотрит на тебя сочувственно:

– Вам что, плохо?

Да нет. Очень даже хорошо. Чай – временный каприз, чай здесь не нужен. Вина в этом краю – море, не нужно даже разбавлять.

– Почему все ваши экскурсоводы, – спрашивал я у Славомира, – говорят, что сербы – потомки людей, которые пришли с Карпат и Урала?

Славомир хохочет.

– А это я ещё рассказывал, когда экскурсоводом подрабатывал! Выступал слишком эмоционально, мысль не успевала за словом. Откуда пришли? Вспомнил про Урал и сказал – с Урала! А что? Тебе не нравится?