Эмили нашла этот случай удобным поводом для того, чтобы поговорить о дружбе и зависти, поэтому предложила девочкам взять свои карандаши, уселась за свой стол и принялась говорить. Все то, чего не высказала ученицам миссис Аллингем, они услышали от мисс Барнс. Еще долгое время спустя Эмили удивлялась своему красноречию, раньше она не получала удовольствия от общения с детьми, может, потому, что ее племянники были не очень приятными малышами.

Разговор затянулся почти на весь урок, и Эмили очень мало успела нарисовать, так как стремилась выслушать мнение учениц и оглядывала класс, чтобы увидеть, кто именно хочет что-то сказать. Она с самых первых дней не настаивала на том, чтобы в младшем классе во время ее уроков царила тишина. Достаточно и того, что девочкам приходится внимательно слушать и хранить молчание на других уроках, а во время занятий живописью ученицы вполне могут немного поболтать. Конечно, Эмили не приветствовала праздную болтовню, во время уроков она охотно беседовала с девочками о том, что, как ей помнилось, казалось ей важным в десять-одиннадцать лет, отвечала на вопросы и рассказывала ученицам о великих художниках и предметах искусства, а также обсуждала с ними планы на весенний период, когда все они выйдут на улицу и будут рисовать пробужденную после стылых зимних дней природу.

– Надеюсь, вы никогда не станете поступать так жестоко по отношению к другим людям, – сказала она девочкам, когда урок окончился и настала пора сдавать работы. – На следующем занятии мы рассмотрим ваши рисунки и попробуем закончить портрет в цвете. Если кому-то из вас захочется получить и свой портрет и отправить своим родителям, мы можем это обсудить. Многие из вас неплохо рисуют, можно попробовать разбить вас на пары и нарисовать друг друга.

– А если у одних получится плохо, а у других хорошо? Кое-кому будет обидно получить плохой портрет, – озабоченно сказала одна из девочек.

– Я постараюсь помочь там, где смогу, но, я уверена, вы все будете стараться, – Эмили с улыбкой отпустила девочек и подумала о том, как она хотела бы преподавать живопись только младшему классу.

К ее радости, в начале лета мисс Найт и другие девушки из старшего класса навсегда покинут пансион, но до этого дня оставалось еще семь долгих месяцев – достаточно для того, чтобы в школе случилось не одно досадное происшествие.

Мисс Паркер появилась в классе Эмили в назначенное время. Она уже не выглядела заплаканной и несчастной, и Эмили надеялась, что девушка утвердилась в своем намерении участвовать в ярмарке.

– Итак, Морин, вы уже придумали, что будет изображено на вашей картине? – спросила Эмили после того, как предложила девушке присесть к своему столу.

– Мисс Барнс, я хочу нарисовать охотничью сценку. Я видела такие картины во многих домах, и мою наверняка кто-то купит.

Эмили нахмурилась – у нее не очень-то хорошо получались изображения лошадей и собак, но раз уж девушке хочется именно такую картину, ее долг как учителя помочь мисс Паркер добиться успеха.

– Ну, что ж, мы попробуем, – сказала она. – Лучше было бы, конечно, изобразить что-нибудь с натуры, но ваше предложение становится еще больше похоже на вызов из-за сложности его реализации.

Морин Паркер показала Эмили книгу, которую принесла с собой.

– В нашей библиотеке есть старинная книга охотничьих гравюр, уверена, она нам поможет.

Эмили с любопытством перелистала несколько страниц.

– Превосходное качество! Фигуры и позы вы вполне сможете позаимствовать из этой книги, а сюжет картины придумаете сами. Как вы смогли так быстро найти такое замечательное издание?

– Мисс Брент нашла его для меня, – безмятежно пояснила мисс Паркер. – Утром у меня был урок музыки, и я сказала ей, что вы любезно предложили мне свою помощь.

Эмили снова, более внимательно, вгляделась в лицо Морин Паркер. Неужели это и в самом деле та девушка, что говорила в библиотеке с мисс Брент? Тогда ей, возможно, угрожают неприятности. И испорченная подушечка может быть лишь следствием этих неприятностей, если кто-то знает о ее тайнах и таким жестоким образом хотел предупредить ее о чем-то. «Что же творится в этом уважаемом пансионе? – тревожно подумала Эмили. – Могло ли быть так, что во всем этом замешана мисс Брент? Она, кажется, искренне заботится о девушках, несмотря на свой дурной нрав. Станет ли она покрывать тайный роман одной из учениц?»

Все эти мысли занимали головку Эмили некоторое время назад, и вот они вернулись вновь. Конечно, всю правду знает сама мисс Брент, но она ни за что ничего не расскажет Эмили, их отношения даже сложно назвать натянутыми, скорее, враждебными. Задумавшись, Эмили не заметила, что Морин обращается к ней с конкретными вопросами о будущей работе:

– Извините меня, мисс Паркер, я немного отвлеклась. Итак, приступим. Какого размера, вы полагаете, должна быть ваша картина?

Утро двадцать шестого ноября наступило точно в срок, но почти всем обитателям пансиона Святой Маргарет казалось, что этот день нарочно не спешит приходить, заставляя их сгорать от нетерпения. Только двоим молодым леди предпочтительнее было бы, если б день ярмарки и бала назначили на неделю позже, – Эмили и Морин Паркер едва успевали закончить картину, и, конечно, им не хватало еще нескольких дней или часов, чтобы придать своей работе вид настоящего шедевра. Но минуты ускользали у них сквозь пальцы, постоянно вымазанные краской, кисти ломались, а столяр едва не испортил все дело, приготовив раму на целый дюйм шире, чем требовалось!

– Как же я устала, – жаловалась Эмили своей верной подруге, пока Хелен рассматривала в зеркале свое отражение. – Скорей бы этот день прошел, и завтра я буду чувствовать себя счастливой оттого лишь, что мне не нужно подправлять сутулые фигуры всадников и вытирать слезы отчаявшейся Морин.

– Ты сама взялась за это дело, – флегматично пожала плечами Хелен, недовольная крошечными красными прожилками, выступающими на ее носу в холодные дни. – Я не понимаю, для чего тебе непременно нужно было заниматься этой картиной. Морин могла бы поучаствовать в следующей ярмарке, только и всего. Благотворительные общества в Брайтоне будут всю зиму стараться перещеголять друг друга балами и концертами, чтобы собрать денег вдовам, сиротам, разорившимся фермерам и бог знает кому еще!

Эмили уже привыкла к проявлению эгоизма своей подруги, поэтому молча занялась собственным туалетом.

Сегодня родные приедут за теми девушками, кто живет неподалеку, раньше, чем обычно, чтобы придать своим дочерям более нарядный вид, пусть даже им и не позволено сменить школьное платье на вечерний туалет. Остаются прически, украшения, ридикюли, веера и многое другое, на что миссис Аллингем в этот вечер не обратит внимания.

Дневные занятия были отменены, те из девочек, кто оставался в школе, должны были под присмотром экономки упаковать приготовленные для ярмарки вещицы. Мисс Паркер не расставалась со своей картиной все последние дни, доверяя ее хранение только мисс Сэмпсон и мисс Рикман, но, к счастью, никто больше не пытался нанести ущерб изящным предметам, остававшимся в холле, несмотря на то, что миссис Фирман убеждала директрису, что изделия девочек лучше запереть в шкафу до самого дня ярмарки.