Но сын Олега Евгеньевича, похоже, наконец охладел к ней. Возможно, понял, что его попытки достать ее бесполезны. Или Алекс… Наличие у неё настоящего любовника выбило стажера из колеи? Во всяком случае его тяжёлый взгляд больше не преследовал ее… Даже когда ей казалось, что она чувствует его спиной и поворачивалась, но каждый раз неизменно видела парня, разговаривающего с девочкой из их отдела как сейчас.

Оля сидела в офисе рядом с Кириллом. Общительная и живая девушка, так что даже мрачный и нелюдимый Верховский легко мог зацепить её разговором. Все было невинно, но какая-то мрачная тень накрывала это общение. Женя, наверное, так привыкла скрывать темную сторону, что видела теперь в парне своё отражение. Ведь его дурной нрав и испепеляющий всех взгляд не могли так быстро исчезнуть. Они просто ушли куда-то в глубину.

Неужели она виновата в том, что створки этой раковины закрылись? Её миссия проследить за «социализацией и адаптацией» Верховского-младшего провалилась? Или она только накручивает себя, и мальчишка, наоборот, наконец отбросил враждебность к людям?

Дёмина снова в одиночестве коснулась вина, не отводя взгляда от этих двоих. Оленька оступилась и чуть не вылила содержимое бокала на пол. Кирилл придержал её за локоть. Женя, хмурясь, поняла, что девчонка уже пьяна. Хотела подойти, чтобы увести её и отправить домой, но дорогу ей перекрыли.

— Добрый вечер, Евгения Игоревна, — сказал с улыбкой высокий мужчина в очках. Зимин Арсений, тот самый юрист, блестяще выигравший их дело. Женя знала, что он, как и начальник отдела безопасности, относится к ближнему кругу друзей Верховского. — Вы отлично поработали, — поднял он бокал.

Дёминой пришлось в ответ пригубить из своего.

— Мой отдел, — поправила она. И Зимин еле заметно улыбнулся.

— Вы, — подчеркнул он.

Глава отдела устало посмотрела юристу в глаза. К чему сейчас лесть? Что он хочет купить у нее за неё?

— Стажировка Кирила, похоже, проходит успешно. Вы все-таки сумели его заинтересовать, раз уж он сидит в офисе от звонка до звонка и не пропускает больше дни.

Дёмина сжала в пальцах бокал. Ей показалось или Арсений Юрьевич намекает ей на тот первый конфликт с Верховским из-за пропущенной недели стажировки? Мальчишка, очевидно, рассказал ему о их ссоре. Женя снова бросила взгляд на стажера через плечо. Тот к её неудовольствию приобнял Быстрицкую за талию и наклонился что-то сказать на ухо, держа в руке телефон. Затем, подняв голову, наконец то сцепился с ней взглядом — кажется, впервые за эту неделю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌Что-то мерзкое скользнуло внутри Лайт, заставляя её прикусить щеку. Несильно, просто, чтобы отрезвить сознание. Какого дьявола он распускает руки?!

— Разве факт успешной стажировки не интересует его сам по себе? Я не думаю, что должна была мотивировать его дополнительным интересом к работе. Он сам выбрал и направление учебы, и эту стажировку, — зло подвела итог Дёмина.

В этот раз юрист улыбнулся капельку снисходительно:

— Скорее это был его отец. Олег Евгеньевич же разговаривал с вами перед началом практики?

Женя отпила ещё глоток из бокала, промолчав в ответ. Она лишь кивнула, приглашая Зимина продолжить свою мысль.

Арсений махнул рукой.

— Да, парня слишком сильно опекают для его возраста. Ваш отдел для стажировки выбрал его отец, но решение закончить практику как положено — решение самого Кирилла, в чем есть большая доля вашего участия. Спасибо.

Дёмина зло опустошила бокал. «Её заслуга», — Зимин правда считает, что этот «неуравновешенный подросток» мог её послушаться… Или это попытка усыпить бдительность? Она забегала взглядом по залу, ища своих подопечных — Олю и Кирилла. Но их больше не было в помещении.

Последний острый взгляд Верховского, что он бросил на нее оторвавшись от девушки, окрасился в злые тона, как будто он бросил ей вызов. Все это показалось Лайт дурным знаком. Неужели Кирилл решил отомстить ей таким образом? А если этот подонок сделает что-то с Быстрицкой назло ей? Сам уже показал, как грязно может играть, приблизившись к её сестре.

Евгения отставила второй пустой бокал на стол.

— Простите, мне пора, — и решительным шагом отправилась к лифту. Сжимая кулаки, Женя отследила на табло, где последний раз остановился лифт — этаж их отдела. Плохое предчувствие уже клокотало внутри неё и плевалось ядом. Она дождалась возвращения кабины и спустилась вниз. В общем зале её отдела было пусто и темно.

Усмирив шаг и дыхание, она почувствовала, что её собственные ноги стали ватными от выпитого. Ей тоже не стоило прикасаться к алкоголю. Злость ещё сильнее накрыла Лайт. Оглядывая зал, она пыталась зацепиться хоть за какую-то деталь. Полоса света, пробивающаяся из-под двери в её кабинет, заставила выдохнуть. Странное сочетание чувств накрыло Женю. На секунду она успокоилась — предчувствие неясной подставы от врага превратилось в твёрдую уверенность. Но что за отвратительный поступок? Затащить Ольгу прямо в её кабинет!

***

Дверь кабинета открылась настолько резко, что ударилась об стену, с головой выдавая злость и решительность человека, стаявшего за ней.

Кирилл, сидевший в кресле за столом и вертевший ручку в пальцах, выпрямился. Твою мать — считанные минуты. Хоть таймер засекай по начальнице.

Женя закрыла дверь, неотрывно смотря на парня, занявшего её место, и сложила руки на груди.

— Где Быстрицкая?

Верховский лишь еле заметно улыбнулся. Хотя на самом деле внутри кипел от злорадства — он вывел "подснежник" из себя.

Три, мать её, недели.

Всю его стажировку Дёмина делала вид, что не замечает его в офисе. Даже после недельной открытой слежки, после их поцелуя, после его помощи с этими ебанными подсчетами, после разговора, в котором предупредил, что блондин не остановит его…

Все, чего он добился — холодная особа оскорбительно и всего одним словом отшила его. «Я лучше него!» «Чем?»

После этого он в компании Яковлева и Белова три дня пытался выкарабкаться из эмоциональной ямы. Строил планы мести Новикову и начальнице на пару со Стасом. Пока в хлам пьяный Егор не прихватил его за затылок и, уткнувшись лоб в лоб, обдавая алкогольными парами, не сказал: «Какого хрена ты так мучаешься? Найди кого-то другого, покажи ей, что она не единственная на свете девушка».