с вышки на тюремный двор. Свояк рванул на себя дверцу кабины и, ухватив водителя за отворот, сдернул его на землю.

На какое-то мгновение установилась напряженная тишина. Время замерло. На другой вышке караульный, взиравший на происходящее с вытаращенными глазами, пытался нервными движениями сдернуть с плеча автомат, зацепившийся ремнем за хлястик. Получалось скверно. Но тот даже не понимал причину помехи. Наконец он судорожным движением снял его с руки. Поздно!

Свояк выстрелил в тот самый момент, когда охранник вскинул автомат к плечу. Потеряв интерес к оружию, караульный выпустил его из ладоней и повалился на дощатый пол, сильно стукнув прикладом о перила.

– Срезал дубака! Пошевеливайтесь!

Свояк заскочил в кабину. Периферийным зрением успел заметить, как в кузов расторопно вскочили Чиграш со Свиридом. С правой стороны громко стукнула пассажирская дверь, и Жиган, плюхнувшийся в кресло, истошно заорал.

– Езжай!!

Главарь с силой надавил на газ, и грузовик, утробно, по-звериному заурчав, устремился в узкий проем. Борта машины впритирку прошли между створками ворот, слегка шаркнув, а далее грузовик выехал на пустынную дорогу, по обе стороны которой, будто бы в почетном карауле, возвышались старые клены.

Позади хаотично захлопали одиночные выстрелы. По кузову просыпанным горохом застучал раскаленный свинец.

– Жми! Давай!! – оскалившись, кричал Жиган. – Прибавь! Палят, суки! Все фараоны из тюрьмы высыпали!

Машина уверенно поднималась по склону, оставляя позади выбежавших из караульного помещения солдат. Хлопки выстрелов звучали все реже, а потом и вовсе пропали, когда машина, постукивая разболтанными рессорами на кочках, перевалила через вершину и устремилась прямо к раскинувшемуся у подножия полю, где на красноголовом клевере клочковато, будто бы дым из кадила, застыл серый полупрозрачный туман.

– Все, ушли! – продолжал ликовать Жиган. – Как мы их! Сделали!!

Одноэтажно, с крепкими черепичными крышами потянулся частный сектор. Войны здесь как будто бы и не было. Пугающе выглядели только два дома, стоявшие рядышком на склоне, а их пустые, лишенные стекол окна мрачно заглядывали в душу. Иной раз можно было увидеть группы солдат, пытавшихся определиться на постой. Всюду, куда ни глянь, покореженная техника, поломанное стрелковое оружие, теперь не нужное – всего-то металлический лом, а какую-то неделю назад раскаленные стволы несли смерть.

Вдоль дорог, будто бы вырванные из тела нервы, валялись переплетавшиеся между собой в последней решающей схватке немецкие и советские провода. В некоторых местах они образовали большие скопления, напоминая несуразную паутину.

«Студебекер», грозно ревя на крутых подъемах, мчался по проселочной дороге, по правую сторону от которой колыхалась небольшими непокорными островками раздавленная танковыми траками спелая рожь. (Теперь ей не подняться, так и гнить вперемежку с непогребенными телами.) По другую – вспаханное снарядами серое поле.

На скорости въехали в редкий еловый лесок, какой нередко произрастает в горах. По кузову замолотили ветки. Через просветы меж стволами был виден соседний склон, с такой же узкой извилистой дорогой, по обе стороны от которой заплатками белели хутора, выделявшиеся на зеленом светлыми стенами аккуратных хат.

По крыше несколько раз стукнули. Свояк прижался к обочине и, приоткрыв дверцу, выкрикнул:

– Что там еще?

– Йти нам потрибно з машини, – сказал Свирид. – Попереду пост, ми його не проскочимо. Обязательно остановят.

Туман все сгущался, делая дорогу слабо различимой. Вытянувшись в какую-то длинную непрерывную полосу, он словно непрозрачной марлей обмотал близлежащие поля. И только отдельные деревья, служившие межой, строптиво торчали из тумана,

Дальше ехать и впрямь было опасно. Дорога сужалась, делала замысловатую петлю и будто бы в отчаянии срывалась вниз прямой крутой линией.

Свирид был прав. «Студебекер» – машина большая, приметная. В тюрьме уже успели созвониться со всеми постами и сейчас только и ждут, когда грузовик с побегушниками объявится на одном из КПП. Хотя и оставлять такую технику было жаль.

Свирид в напряжении ожидал ответа.

– Хорошо. Что ты предлагаешь, хохол? Идти в лес?

– У лес зараз теж сунутися не можна. Всюди засидки. Можна напоротися. Выяснять не будуть, хто такий, – видразу постриляють. У мене знакомая в Пасечном районе живе, недалеко отсюда, можна до нее.

– Она надежная, не сдаст? – с подозрением спросил Свояк. – Мне идти на кичу как-то не с руки. Никто меня там с пирогами не встретит. Даже до тюрьмы не доведут, шлепнут!

– Надежная. Я за нее ручаюсь.

– Далеко до нее?

– Коли йти отсюда по прямий, так километрив сим буде, – махнул он в сторону города.

– Это нам обратно, что ли, идти? – недовольно спросил Жиган.

– Хохол прав, район краснопузые перекрыли. Знают, что мы на машине. Ждут на постах. А в пригородах нас никто не ожидает увидеть.

– Может, ты и прав… Ну что, давай веди нас. Перекантуемся у нее пару денечков, а там и разбежимся.

– Нам краще бежать, спершу вот по ций стежки, – показал Свирид на узкую дорожку, уводящую в горы, – а потим через лисок и трохи полем. А дале приватний сектор. Ось там и остановимся.

– Сектор, говоришь? А жратва там будет, в этом частном секторе?

– Не переживай, накормят, – успокоил Свирид. – А теперь побегли.

Мускулистый, худощавый, выносливый Свирид бежал проворно и легко, совершенно не ощущая усталости. За ним по узкой тропе, тяжело дыша, устремились остальные.

– Ты там не особенно беги, – выкрикнул Свояк, тяжело дыша. – Мы тебе не жеребцы!

И в сердцах, видно обращаясь к самому себе, добавил:

– Курить надо бросать, что-то грудину сильно жмет.

За ним, горячо дыша в затылок, торопился Чиграш. Значительно отстав, бежал Жиган. Он то и дело падал, чертыхался, потом поднимался вновь и, вытирая разодранные руки о штаны, несся дальше.

Перед самой окраиной сделали привал. Присев на поваленный березовый ствол, Головня произнес:

– Трохи отдышимся и дале пидем. Потребно себе в порядок привести, не йти ж нам запыхавшимися.

– Тоже верно, – охотно согласился Свояк, присаживаясь рядом. – А что это за хата, куда мы идем?

– Там одна моя знакомая живе. Ее муж моим другом був. Помер вин.

Не то Свояк почувствовал в тоне Свирида какую-то не свойственную ему теплоту, когда он заговорил о женщине, не то просто угадал его состояние, но спросил с некоторой усмешкой:

– А ты что, виды на нее имеешь?

– С чего ты взяв? – нахмурившись, спросил Свирид Головня.

– Да что-то голосок у тебя как-то изменился. Подобрел, что ли, как-то…

– Тоби показалось, – хмуро обронил Головня.

– Ладно, не обижайся, пошутил я.

– Отдохнули? А тепер топаем дале.

Глава 9

Голубой конверт. 12 августа

Рабочий день полковник Михайлов обычно начинал с прочтения сводок, в которых подробнейшим образом освещались значительные происшествия и малые эпизоды, имевшие место за последние сутки в Станиславской области. В общей сложности их