вариант, что каким-то неведомым образом удастся выйти за пределы камеры, то далее идет длинный коридор, разбитый на отсеки железными решетками с тяжелыми коваными дверьми. А во дворе на вышках неустанно стоит караул, который встретит их автоматными очередями.

Ни единого шанса на спасение!

Пошептавшись, Свояк сказал Чиграшу.

– Начинай! Громче ори! Чтобы тебя в другом конце коридора слышно было.

Жиган вдруг повалился на пол, ухватился за живот и громко застонал от боли. Чиграш подошел к двери и дико закричал, забарабанив кулаками в металлическую дверь.

– Вертухаи, лепилу зовите!! Человеку плохо! – Металл отзывался на удары бездушным глухим звуком. – Охрана, человек помирает!!

Еще через несколько минут из-за двери раздался недовольный грубый голос надзирателя.

– Чего шумим? В карцер захотел?

– Человеку плохо, лепилу зови! До этапа не дотянет.

Приоткрыв кормушку, надзиратель увидел в центре камеры лежащего на полу заключенного, державшегося за живот и корчившегося от боли.

– Черт бы его побрал! – выругался охранник и громко крикнул в проем камеры. – Отойти всем к противоположной стене.

Свояк и Чиграш послушно попятились.

– Я сказал всем! – крикнул надзиратель застывшему у окна Свириду. – Туда, к ним!

Головня неуверенно присоединился к остальным, поглядывая на корчившегося на полу Жигана. Все было по-серьезному. Уголовник дергался в конвульсиях, изо рта клочьями на серый бетонный пол повалила желтоватая пена. Глаза у бедняги уже закатились, и он таращился белками в серый потолок; по жилистым худым ногам пробежала судорога, как если бы вытряхивала из его тщедушного тела остаток жизни.

Закрыв проем кормушки, коридорный надзиратель провернул ключ: бороздки преодолели сопротивление пружины, и внутри дверных металлических листов звонко щелкнула задвижка. Еще один оборот, дверь, тяжело прокрутившись на шарнирах, приоткрылась, и в комнату вошел высокий крепкий надзиратель лет двадцати пяти в короткой, явно не по росту, шинели. Настороженно посмотрев на заключенных, стоявших у стены, он подошел к Жигану, продолжавшему биться в рваных конвульсиях.

– Мать честная, – наклонился надзиратель, – да что же это с ним? Может, он припадочный?

– Не видишь, что ли, едва дышит! – выкрикнул Свояк. – Лепилу зови!

– Сейчас… Позову врача.

Разогнуться надзиратель не успел. Открыв глаза, Жиган неожиданно вцепился надзирателю в горло крепкими пальцами и повалил его на пол. Какое-то время надсмотрщик еще хрипел, а потом расслабленно вытянулся.

– Готов! Что теперь? – спросил Чиграш.

Даже в полумраке камеры было видно его побелевшее лицо.

Прикрыв дверь камеры, Свояк уверенно и холодно распорядился:

– Чиграш, встань у двери. Будет какой шухер, дашь знать.

Наклонившись над телом надзирателя, Свояк некоторое время всматривался в его неподвижное мраморное лицо, пытаясь выявить хоть какие-то признаки жизни. Убедившись, что тот мертв, уголовник уверенно стянул с него шинель, подобрал фуражку, отлетевшую к нарам, брезгливо повертел ее в руках и натянул на самый лоб.

– Мой размер… И шинель в самую пору. Вот никогда не думал, что в шкуру красноперого влезу… Сделаем вот что… Я – вертухай, вывожу вас из хаты на допрос. Чапать спокойно, без рывков. Идем по коридору и дальше выходим во двор. До ворот метров тридцать, а оттуда дадим деру, терять нам нечего. – Расстегнув кобуру надзирателя, вытащил пистолет и произнес:

– А теперь грабли за спину – и шевели колесами.

Свирид Головня с широко открытыми глазами наблюдал за происходящим: этим москалям определенно везло.

Вдруг неожиданно Свояк повернулся к нему и прикрикнул:

– А ты чего стоишь?

– Ну-у…

– Ты хочешь, чтобы тебя втихую завалили? Пристрелят, не раздумывая!

– Я з вами, – торопливо отвечал Свирид. – У городе я все закутки знаю, без мене вам не обойтися.

– Тогда двигай! Нам терять нечего. За убитого дубака нам точно вышка! Если что не так, так я сразу по красноперым шмаляю! Просто так я им не дамся.

Главарь вышел в коридор, а следом из камеры понуро, с заложенными за спину руками, как и подобает заключенным, вышли Жиган с Чиграшом. За ними, зыркнув коротким взглядом по коридору, шагнул Головня.

Фарт шагал навстречу. Главное, не оплошать. Никто даже не думает, что можно ломануться из тюрьмы среди белого дня. Уткнув лица в пол, арестанты уныло шагали по коридору. Впреди – металлическая зарешеченная дверь, через которую была видна еще одна дверь, выводящая в тюремный двор.

– Лицом к стене, – требовательно скомандовал Свояк.

Троица понуро ткнулась лбами в шершавую каменную стену, ощутив кожей царапающие неровности. Свояк вытащил из кармана связку длинных ключей, связанных обыкновенной бичевой, и безошибочно отделил нужный – длиннее остальных, с короткими поперечными бороздками на язычке.

По ту сторону двери в таком же длинном коридоре громко хлопнула дверь, и мимо, едва глянув на Свояка, пробежал плотный старший лейтенант, громко окликая какого-то старшину Музыченко.

Вставив ключ в замочную скважину, Свояк дважды повернул.

– А теперь по-тихому, чтобы не сорваться на бег, идем к следующей двери.

Ствол пистолета смотрел прямо в спину украинцу. Весьма удобная мишень, не промахнешься. Но двигался Свирид спокойно, даже где-то флегматично, как если бы имел за плечами немалый тюремный срок.

– Лицом к стене, – вновь скомандовал Свояк, поймав себя на том, что в голосе обнаружились надзирательские интонации.

Вот что делает с людьми шинель красноперого. Закрыл дверь в коридор и положил ключи в карман.

Ноги напряглись, оставшуюся часть пути хотелось преодолеть бегом. Впереди оказалась еще одна дверь, слегка приоткрывшаяся. Через узкую щель был виден тюремный двор, а из гаража раздавался рокот грузовой машины, разносившийся по коридорам и тихо умирающий в закоулках.

Вышли в тюремный двор, показавшийся в этот момент невероятно широким. В центре стоял могучий «Студебекер», в кабине которого водитель разговаривал с охранником.

У ворот – еще один дубак. На столбах каменного забора – армированная скрученная колючая лента с торчащими во все стороны шипами. Через такую преграду не перелезть. По углам возвышались деревянные вышки: на каждой стоял вертухай с автоматом.

В какой-то момент взгляды присутствующих обратились в сторону Свояка, державшего под прицелом троих заключенных. Во взгляде охранников – недоумение. Ситуация для красноперых нестандартная. Пройдет несколько долгих секунд, прежде чем они осмыслят ситуацию и зададут вопрос: «С какой целью оказались во дворе тюрьмы?» Но за это время они пройдут еще несколько метров и вплотную приблизятся к машине.

Не ускоряясь и не сбавляя шаг, вереница подошла к кабине. Свояк отметил, что ворота слегка приоткрыты и уже готовы выпустить грузовик. В проеме светилась манящая воля. Она приветствовала их покачиванием кленовых листьев могучего дерева, разросшегося по ту сторону забора.

– Ты куда их ведешь? – недоуменно произнес караульный, стоявший у ворот.

В ответ – выстрел в грудь. Тело безжизненно свалилось на землю. Вторая пуля сразила охранника, поглядывающего