– Замечательно! – воодушевленно воскликнул я. – Это же залог нашего успеха!

– Ну, я бы пока так не утверждал, – охладил меня арт-мастер. – Пока мы с помощью ваших волшебниц сможем наладить поточное производство лишь самых простых талисманов и амулетов. Для изготовления чего-то более сложного и дорогого нужны редкие ресурсы, а их у нас нет. А появятся они только тогда, когда Мирабелла перестанет быть Закрытым миром и мы начнем торговать с соседями.

– Пока делайте самые востребованные артефакты, – ответил я. – В первую очередь исполняйте заказы наших волшебниц. Ну и для меня тоже сбацайте что-нибудь полезное. Да хотя бы ту же «Морозную бомбу» – очень убойная штука, между прочим. А я со своей стороны постараюсь открыть внешний портал как можно скорее. Когда у нас начнется экспортное производство, не забудьте про канцтовары.

– Ну да, куда же без них! – усмехнулся в бороду Гронд. – Продукция с торговой маркой «Сделано в Благодати» когда-то отправлялась во множество миров и уходила влет, как горячие пирожки. Вряд ли за время нашего отсутствия на внешних рынках что-то сильно изменилось – суетливые люди уже десятки тысяч лет переводят перья и бумагу почем зря. Не то что мы, барухи: когда пишешь зубилом по камню, хочешь не хочешь, а будешь краток и лаконичен.

– Что ж, на том и договорились, – кивнул я, и гном, он же барух в местной трактовке, степенно раскланявшись, занял свое место в стоячем «партере».

– Горицвет Зорге, врач-интерн с Арабеллы! – объявил следующего посетителя церемониймейстер, и в Тронный зал вошел худощавый молодой человек с прилизанными, зачесанными назад и забранными в хвостик смоляными волосами.

Многочисленное лекарское семейство Зорге, практикующее в собственной клинике на Арабелле, поголовно щеголяло в белых халатах и белых шапочках. Поэтому я наивно предполагал, что и присланный мне на практику интерн хотя бы по большей части будет похож на врача в моем классическом понимании этой профессии.

Увы, в этой части самый младший Зорге радикально отличался от своих родственников – Горицвет был одет сплошь в черное и напоминал скорее не врача, а гота-неформала. Единственным предметом, который хоть как-то мог бы ассоциировать этого субъекта с медициной, являлся докторский саквояж в его руке. Тоже черный, впрочем. В связи с этим у меня в памяти всплыли загадочные слова старшего из братьев Зорге о том, что навыки их младшенького будут весьма востребованы на Мирабелле.

– Хм… Простите, молодой человек, но… к какой же врачебной профессии вы себя относите? – произнес я, одолеваемый смутными подозрениями.

– Я патологоанатом, ваше сиятельство, – слегка поклонившись, без тени улыбки произнес Горицвет. – Мои знания и умения – к вашим услугам.

– Е-мое… – непроизвольно вырвалось у меня. – Вот уж радость-то какая привалила. И куда же мне вас направить, с такой-то специальностью? На кладбище разве что – так не могу, там до сих пор покойники по могилкам бродят. Значит, в госпиталь…

– Вот тут проблема… – тихим виноватым голосом прошептала Оэллис. – Нет у нас больше госпиталя. Смыло его.

– Как?!

– Водой от восстановленного Алтаря. После того как по руслу Благодатной пронесся шквальный поток, от всех построек в Речном ущелье камня на камне не осталось. И госпиталь тоже снесло.

– Если снесло значит, плохо строили, – сквозь зубы произнес я. – Впредь будем строить надежнее. Но это в будущем. А в настоящем – обеспечьте молодого человека медицинским шатром. Переселенцев у нас прибывает день ото дня, и неотложная помощь кому-то из них рано или поздно понадобится. Так что нельзя нам совсем уж без врача. Вы ведь изучали общий лекарский курс, господин Зорге?

– Да, конечно, – кивнул «черный доктор». – Хотя это и не так интересно, как препарировать мертвых. К тому же я не один поступаю в ваше распоряжение. Со мной на практику прибыла целая группа интернов с выпускного курса – наиболее отвязных.

– Вы, наверное, хотели сказать «наиболее отважных»?

– В данном случае это одно и то же, – слегка улыбнулся Горицвет. – В нашей команде есть и знахарь, и коновал, и костоправ, и даже плотник – гробы тоже надо уметь делать. Так что смело отправляйте пациентов в наше расположение – мы готовы оказать им весь спектр медицинских услуг!

– И ритуальных – тоже, – не удержавшись, съязвил я. – Хорошо, я принимаю вас и ваших сокурсников на службу. Только не переусердствуйте со своей медицинской практикой – подданные мне живыми нужны! Мастер Лактион, кто там следующий?..

Аудиенция растянулась на два часа – Тронный зал постепенно заполнялся людьми, рискнувшими присягнуть мне на верность и поселиться в Благодати. Это были гончары и столяры, ткачи и портные, обувщики и пекари, красильщики и лудильщики. В разношерстную компанию «серых воротничков» затесался даже самый настоящий ювелир, но этот, судя по некоторым недомолвкам, прибыл сюда исключительно потому, что вляпался на Арабелле в какую-то аферу и имел серьезные проблемы с законом.

Впрочем, таких, как он, среди наших новообращенных граждан было немало – как бы не каждый второй. Большая часть переселенцев имела проблемы с недоимкой налогов, кто-то скрывался от кредиторов, а кто-то – и от мужей-рогоносцев. Нашлись и такие, кто попался на мелком воровстве, им мы все же решили дать шанс начать жизнь с чистого листа. Но нескольких мутных личностей неопределенной профессии я решительно попросил на выход: не хватало еще, чтобы в нашем городе воровской притон образовался.

И все же в подавляющем большинстве мои новые подданные были ремесленниками, чьи деды и прадеды шестьдесят лет назад покинули погибающий город. Резон к возвращению у них был – ремесла в колонии постепенно хирели и деградировали. Хотя секреты мастерства в семьях ремесленников и передавались из поколения в поколение, но на Арабелле они просто не находили себе достойного применения, потому что девять из десяти обитателей колонии занимались либо земледелием, либо добычей природных ресурсов. То и другое не сильно способствует процветанию, потому колонисты в массе своей были бедны и неприхотливы. Вместо фаянсовой посуды они предпочитали пользоваться глиняной, а одежда и обувь для них годилась любая лишь бы она была прочной и за нее не надо было переплачивать.

Обычно экономику двигает спрос со стороны городского так называемого среднего класса. Проблема была в том, что таковой элемент в бедной аграрной колонии практически отсутствовал. А спрос на роскошь со стороны правящей верхушки был весьма ограничен, в силу немногочисленности этой самой верхушки. Арабеллой фактически правили несколько знатных фамилий, во главе с княжеским семейством Марципан.

К моему вящему сожалению, колониальная власть имела все признаки законности. Основатель «сладкой» династии, Юлиус Марципан, был министром-администратором в правительстве Аполлона. Когда стали рушиться магические Алтари, а народ в панике начал разбегаться по соседним мирам, Юлиус возглавил организованный исход горожан на Арабеллу. Там он объявил себя вторым властелином двух миров – соответствующие полномочия ему давал приказ, в свое время подписанный самим Аполлоном.